Я не люблю мертвых людей.

---

Слэээээш! От меня всем вам к весне)))) Ну что дамы, вперед?))

-Держись, Лех. Немного осталось.
-Тоже самое ты говорил полчаса назад, - сквозь зубы прошипел коренастый блондин.
-Потерпи еще полчаса. Не маленький.
Снегоход подпрыгнул. Леха тихо выматерился.
-Осторожней можно?
-Нельзя, - бросил через плечо Чингиз, - терпи.

Все началось после того, как взяли Два Пальца за убийство проститутки. Доказательства на лицо – отпечатки пальцев на орудии преступления, кровь жертвы на одежде, показания свидетелей, мотив….
Леха спал и видел, как Два Пальца посадят (кликуху он получил за свою любимую присказку «Да как два пальца об асфальт!»). Но из дела стали неожиданно пропадать материалы, свидетели начали менять свои показания, исчез главный вещдок – орудие преступления.
Зимин пытался что-то предпринять. Он копал под Два Пальца. Снова и снова искал свидетелей, уговаривал не менять показания, собирал новые доказательства. Но все без толку. Однажды его просто запихали в машину, когда он возвращался с работы. И он исчез.

А потом пришел Якут и в одиночку вытащил его. Этот момент он помнил слабо. Слишком много крови потерял, слишком много боли испытал. Все вокруг такое мутное, такое эфемерное, а каждое движение только раскачивает океан боли внутри. Запах собственной крови засел у Лехи в подкорке. Якут привез его на свою квартиру, приехал его знакомый врач, долго ахал и цокал над развороченным телом. Что-то перевязывал, сшивал и смазывал. Снова цокал, что-то говорил на непонятном для Лехи лающем языке. «Земляк, наверное» - подумал тогда Зимин. Увидеть врача он не мог, потому что глаза заплыли и не открывались. Болело все. А тут Якут еще говорил, что им надо валить из города и где-то отсидеться, пока все не уляжется. Леха не представлял, как Чингиз собирается его куда-то везти.

Чингиз работал с ним в отделе. Сидел за соседним столом. Общались исключительно по работе. Ну, водки пару раз вместе выпили. Чингиз был старше его лет на десять. Улыбчивый, молчаливый. Даже когда выпьет, молчит. Хороший слушатель. Свидетели у него на допросах поют – любо-дорого посмотреть. Азиат. Всегда спокойный. Леха ни разу не видел, чтобы Чингиз с кем-то ругался или повышал голос. Однажды какой-то свидетель начал грубить Якуту, видимо решил, что следователь мягкий и все можно. Оказалось, что не можно. Глаза у Чингиза как будто льдом подернулись. Черные, холодные. Пронзительные. Леха никогда его таким не видел. И в голосе вежливая сталь. Свидетель сглотнул свои понты и больше не выступал.

-Просыпайся спящая красавица, - Якут слез со снегохода, - добрались.
-Мертвая царевна, - пробормотал Леха, которого скрутило от боли.
-А? – обернулся Якут.
-Все хорошо, говорю.
Якут несколько секунд молча на него смотрел, вздохнул. Чего уж хорошего, живого места не найдешь. Чингиз готов был об заклад побиться, что Леха сейчас не то что идти, даже встать самостоятельно не сможет. Молча подошел к нему, перехватил за плечи, ловко сунул руку под колени. Тяжелый. Ну, еще бы не тяжелый. Молодой лось, на голову его выше, килограмм на тридцать тяжелее, из качалки не вылазит.
«Культурист, что б тебя» - подумалось Якуту.
Леха тихонько застонал.

Идея отсидеться в зимовье пришла к нему сразу. В городе оставаться никак нельзя. Якут сидел и смотрел на спящего борца за права угнетенных.
«Идиот. Совсем ему мозги что ли отшибло? Ну куда он полез? А если бы я не успел? А если бы его покалечили? А если бы тупо завалили? Ох». Якут еще крепче сжал кулаки. Надо отвезти его в безопасное место, где он сможет отлежаться, пока все не успокоится и где его никто не найдет. С козлом Два Пальца Якут решил разобраться позже. По возвращению. Не сойдет вору это просто так с рук. Не с теми людьми связался.

Зимовье деда Чингиза спряталось в самом сердце тайги. На лыжах до него добираться почти трое суток. На снегоходе – часов шесть. Небольшой крепкий домик.

Якут положил Леху на нары, покрытые шкурами. Пошел за дровами, принес вещи. Загнал снегоход в небольшой сарай. Начал затапливать печь и заметил, что Леха уснул. Свернулся клубком на шкурах, одной накрылся и уснул. Якут подождал, пока температура в помещении поднимется, осторожно стараясь не разбудить Зимина, снял с него шапку, куртку и ботинки, раскатал спальник, накрыл им спящего. Все же теплее, чем шкура. Леха сонно причмокнул пухлыми губами и натянул спальник на голову. Якут отвернулся, стараясь думать о том, что он приготовит на ужин, а не о Лехе.

Он понял, что пропал, когда Леха первый раз зашел в его кабинет. Точнее уже в их с Зиминым кабинет. Следователь, которая раньше работала с Чингизом, ушла в декрет.
Высокий, широкоплечий, светлый. Глаза любопытные. Весь он какой-то…. Правильный что ли. Вот в кино таких ментов и прокурорских работников показывают. Добрые, умные, всегда им везет. Только в жизни такие ребята очень быстро ломаются и из органов уходят.
-Знакомься Чингиз Дашидандокович, Алексей Иванович, наш новый работник, - сказал начальник и вышел из кабинета.
-Якут, - просто ответил Чингиз и протянул руку, ни у кого еще не получалось с первого раза запомнить, а уж тем более правильно произнести его имя-отчество, поэтому для своих он всегда был просто Якут.
-Леха, - ответил Леха и пожал ему руку.
С тех пор они начали работать вместе. Якута поражала в новеньком неубиваемая вера в справедливость. Леха жил и работал по принципу «Вор должен сидеть в тюрьме». Якут уже тогда понимал, что добром это не кончится. Не умел парень прогибаться, там где жизненно необходимо. Интуиция его не подвела. Леха вляпался.

В кладовке нашлась вяленая сохатина, строганина, копченое мясо, расколотка из сома, кадушка замороженных ягод, несколько глухарей и зайцев, немерено круп, плиточный чай, сгущенка, мука, консервы, мешок сухарей. Дедушка Бато побывал здесь перед приездом любимого внука. Якут остался очень доволен. Оружие и патроны он привез с собой, продукты тоже, но ведь неизвестно, когда они отсюда выберутся, а еда лишней никогда не бывает.
Якут взял пару полосок вяленого мяса, нагреб ягод и немного перловки. Леху сейчас только легкими супчиками отпаивать. Чингиз зачерпнул в кастрюлю снега и поставил на печь. Железяка возмущенно зашипела. Тихо потрескивала печь. Когда снег растопился, кинул в воду мясо. Пусть покипит. Ягоды высыпал в чашку, сверху чуть присыпал сахаром.

Якут понял, что что-то случилось, когда Леха не вышел на следующий день на работу. Дежурные сутки Зимина. Парень слишком ответственный, что бы вот так просто взять и не явиться. Зимин не пришел и после обеда, и вечером не позвонил. Начальник в ярости кричал, что уволит его к чертовой матери. А Якут лихорадочно соображал, что с ним могло произойти. Последнее время он занимался делом, в котором фигурировал небезызвестный криминальный авторитет.
«Что же он там такого накопал?».
В результате Якут нашел его, в одном из гаражей. Помогли старые связи. Быков, которые пытали парня, он положил одного за другим. Тела лежали аккуратным рядком с пулями в затылке. Якут отнес Леху, больше походившего на кусок окровавленного мяса, чем на человека, в машину.
«Твари, - холодно колотилось в мозгу, - твари, да как они посмели?! Мое. Никому не отдам. Мое. Всех убью».

Кастрюля весело забулькала. Якут оторвался от мрачных размышлений, и добавил в бульон перловку. Почуяв запах, на нарах завозился Леха. Высунул голову из-под спальника, принюхался. Якут старался не смотреть на него так жадно. Отвернулся.
-Минут через десять готово будет. Голодный?
-Голодный, я, наверное, дня три не ел, да?
-А мне-то откуда знать?
-Сколько я там пробыл?
-Двадцать шесть часов. Ягоду будешь?
-Буду, я все буду.
-Держи.
Леха неловко обхватил чашку забинтованными ладоням. Ложка выпала из непослушных пальцев. Леха упрямо попытался снова. С тем же успехом. Ему успели сломать несколько пальцев.
Якут молча взял тарелку из рук нахмурившегося Лехи. Зачерпнул полную ложку ягоды, поднес к губам Зимина.
-Ешь.
Зимин колебался с полсекунды, но послушно открыл рот и захрустел ягодой.
-Ммм, фкуфно, - с набитым ртом протянул Леха, - а фто за ягода?
-Голубика, - начал перечислять Якут, поднося вторую ложку, - земляника, брусника, смородина, костяника, княженика. Мало ли в тайге ягоды? Бабушка Эжэна собирала.
-Княже…. кто?
-Княженика, глупое дитя города. Жуй. Тебе полезно. Иначе цингу заработаешь.
-Это что еще за зверь?
-Авитаминоз. Воды здесь нет, снег топим, а от него зубы крошатся. Фруктов и овощей свежих тоже нет, а витамины нужны. Тем более, тебе. Ягода и чеснок – единственное спасение.
-Чеснок? – спросил Леха
-В нем очень много витамина С, больше чем в апельсинах.
-Ух ты! Не знал, - Леха улыбнулся ему разбитыми губами.
Якут растаял, но виду не подал.
-Поужинаешь, надо будет сменить тебе повязки.
-Такое ощущение, что на мне живого места не оставили.
-Все будет нормально, - ответил Якут, вставая.

Леха сидел, повернувшись к нему спиной. Якут осторожно снимал присохшие бинты, сначала промакивая их влажной тканью, а затем потихоньку отлепляя. Поездка на снегоходе бесследно не прошла. На повязках расцвели красные пятна. Леха вздрагивал и матерился сквозь зубы. Якут подушечками пальцев осторожно ощупывал швы – не разошлись бы. Леха выгибался, но молчал.
-Зудеть еще не начинало?
-Нет, а что?
-Когда зачешется, значит заживает.
-А оно вообще заживет?
-Заживет. Быстрее чем на собаке, - сказал Якут и начал смазывать заживляющим.
-А врач – твой родственник?
-Да, дядя Тимур. В больницу, сам понимаешь, я тебя везти не мог.
-Почему?
-Потому что через полчаса ты был бы трупом. Зачем тебе понадобилось связываться с Два Пальца? Жить расхотелось? – Якут слишком туго перетянул бинт, Зимин протестующее застонал.
-Эй, ты поосторожнее, больно ведь! Но, он же человека убил.
-Проститутку, которая по собственной глупости залетела. Дурак ты, Алексей Иванович.
-Сам дурак.
-Дурак, не спорю, раз во все это ввязался, - согласился Якут, разглядывая разбинтованные ладони Лехи.
-А зачем?
-Что «зачем»?
-Зачем ввязался?
-Что бы было. Штаны снимай.
-Для чего?
-Драть тебя буду как сидорову козу, ремнем, что бы не лез куда не надо, - заметив шок в глазах Лехи, пояснил, - тебе обезболивающее нужно вколоть, иначе ты спать не сможешь.
Задница крепкая, упругая. Очень такая аппетитная. Якут крепче стиснул зубы и вогнал иглу.
-Ай!

Леха быстро уснул. А Якут еще долго курил, смотрел на догорающие в печке угли. Чтобы сказал Зимин, если бы узнал, что Якут за него жизнь готов отдать? Удивился бы, поблагодарил. А что бы он сказал, если бы узнал, что…. Что Якут с ума по нему сходит уже второй год? Что жить без него не может? Что от повышения отказался, лишь бы только в одном отделе с ним работать?
Якут вдохнул. Вот сейчас Зимин на расстоянии вытянутой руки от него. Беспомощный, нуждающийся в нем и его поддержке. А что толку? В лучшем случае пальцем у виска покрутит, в худшем… Даже думать об этом не хотелось.
Якут еще раз вздохнул и пошел укладываться спать. Двухметровый Леха на удивление мало места занимал на широких нарах. Снова свернулся клубком и зарылся в спальник с головой.
Якут накрыл его своим спальником, а сам вытянулся и закрыл глаза.

Проснулся от того, что стало жарко. Непривычно жарко. Под утро зимовье обычно выстывает и холод лучше всякого будильника поднимает и гонит за дровами. Прислушался к ощущениям, кто-то спиной прижимался к его боку. А сам он был накрыт спальником. Якут открыл глаза и повернул голову. Леха безмятежно спал, сунув локоть под голову, у него под боком, повернувшись к нему спиной. Якут провел ладонью, едва касаясь светлых волос. Убрал несколько прядей, упавших на лоб и тихо встал, стараясь производить как можно меньше шума.

Пахло божественно, пахло так вкусно, что Леха проснулся и высунул голову из-под спальника. На печке тихо булькал чайник, в окно светило скупое зимнее солнце. И пахло едой. Предположительно мясом.
-Чингиз, - позвал Леха, - Чингиз, ты где?
Чингиза нигде не было. Леха откинул спальник и свесил ноги с нар. Попытался встать. Но, не рассчитав своих сил, упал на пол. Громко вскрикнул, больно ударившись плечом.
Тут же влетел встревоженный Якут, бросился к Лехе.
-Да встать хотел, - оправдываясь ответил тот на невысказанный вопрос.
-В следующий раз, когда снова решишь свернуть себе шею, предупреждай.
-Это уж как получится.
Якут поднял Зимина, осторожно положил его на нары, и бесцеремонно задрав футболку, начал ощупывать повязки. Леха крутился как уж на сковородке.
-Щекотно.
-Терпи. Кажется, все в порядке. В следующий раз зови громче.
-Есть хочется, чем пахнет?
-Это хорошо, что хочется. Кашу сварил с мясом. Будешь?
-Буду, я все буду. А ты где был?
-Дрова колол.

-Вкусно! – заметил Леха, Якуту снова пришлось кормить его с ложечки и не сказать, чтобы это утомляло Чингиза.
-Я рад.
-А ты сам-то ел?
-Нет еще, тебя покормлю и поем. Тебе еще ягоду надо съесть.
-А водички можно попить?
-Только чай. Воды нет.
-Давай.
-Ты как себя чувствуешь?
-Болит меньше, чем вчера. Спать хочется. Это нормально? Я же вот только проснулся и всю ночь проспал.
-Нормально, - успокоил его Якут, - хорошо, что спишь. Полезно.
Леха зевнул, завернулся в спальник.

Три следующих дня были похожи один на другой. Зимин ел и спал, спал и ел. Рядом всегда был неразговорчивый Якут, заботливо меняющий повязки.
На четвертый день Леха окреп уже настолько, чтобы попробовать встать. В этот раз Якут был рядом и внимательно за ним следил. Разленившиеся мышцы болели с непривычки. Леха злился. Якут тихонечко усмехался. Но пару шагов Зимин сделал. Свалился на руки подоспевшему Якуту.
-Чувствую себя младенцем, - пожаловался ему Леха.
-Хорошее дитятко, под сто килограммов весом.

Якут стал выводить Леху дышать свежим воздухом. Заворачивал его в несколько шкур и спальник, садил на невысокую скамеечку под окном зимовья. Молодой организм быстро справлялся с нанесенными увечьями. Леха начал самостоятельно ходить. Плохо заживали пальцы. Якут неодобрительно хмыкал во время перевязок и начал поить Леху какой-то травкой и мазать черной липкой штукой.
-Это что за дрянь такая? – Леха понюхал свои искореженные пальцы.
-Эта дрянь, как ты изящно выразился, панацея от всех болезней у моего народа. Мумие. И лучше тебе не знать, из чего она. Отлично обеззараживает, сращивает, заживляет. Можно использовать как для лечения открытых ран, так и для лечения язвы желудка. Помогает буквально от всего. Видишь этот шрам? – Якут оттянул ворот толстовки, обнажая смуглую шею, по которой от уха и ниже сбегала светлая полоска.
-Ага.
-Меня скараулила рысь. Они всегда прыгают на спину жертве, чтобы перекусить позвоночник. Рысь была молодая и неопытная. Промахнулась. Но успела полоснуть меня своей маленькой пушистой лапкой. Бабушка Эжэна сразу смазала рану мумие, через неделю остался только вот этот шрам.
-А что за трава?
-Трава тоже не простая. У тебя сейчас очень слабый организм, это для того, что бы ты чувствовал себя в тонусе и не подхватил простуду. Простуда в тайге не есть хорошо.
-Это почему.
-Потому что в городе ты проболеешь три дня. А в тайге всю неделю, да еще и осложнения могут начаться. Врачей рядом нет. Лекарств тоже.
-А как же травки и это твое мумие?
-Простуда, друг мой, существо совершенно иррациональное.
-А мед и малина?
-Эффективней антибиотиков еще ничего не придумали. А малину во время простуды употреблять нельзя.
-Это еще почему? Всю жизнь мне чай с малиной давали, когда я болел.
-И тебе становилось лучше?
-Ну, вообще-то я потел и меня тошнило.
-Малина усиливает потоотделение, увеличивается давление и учащается сердцебиение. Если переусердствовать – можно нанести непоправимый ущерб организму.
-А это тебе тоже бабушка рассказала?
-Нет, по телику передача шла о здоровье. Не поленился посмотреть. В отличие от многих я интересуюсь не только порнухой и боевиками.
-Эй, - обиделся Леха, - я еще автошоу и бокс смотрю.
-Кстати, неплохо было бы, если бы ты научился готовить.
-А с чего ты взял, что я не умею готовить?
-Потому что ты не умеешь готовить.
-Логично.
-А мне надо начинать охотиться.
-Зачем?
-Затем что свежее мясо тебе будет намного полезнее, чем сушеное. А еще было бы хорошо попить теплой крови.
-Гадость какая!
-У тебя большая кровопотеря. Гемоглобин лучше всего восстанавливать чем?
-Чем?
-Гемоглобином.
-Спасибо за содержательную лекцию.

Леха еще не видел такого Якута – деятельного и всезнающего. В лесу как рыба в воде. Темноволосый и темноглазый, приземистый. Тело как будто сплетено из стальных канатов, Леха заметил, когда тот переодевался. И голос у него приятный, как шелк. Якут так много, как за последние дни, никогда не говорил. И Лехе нравился этот «новый» Якут. Как за каменной стеной. Непрошибаемая уверенность, что все будет хорошо. Как будто в городе один Якут, а в лесу совсем другой. Не поймешь этих азиатов. Глаза как будто изнутри темными стеклами спрятаны. Зеркало души. Ага. Как же, как же. Черное и непроницаемое зеркало, в случае с Якутом. Хотя глаза у него красивые, любая девчонка таким глазам обзавидуется. Разрез к вискам, карие, влажные, выразительные, ресницы пушистые. Брови в разлет. Широкие скулы. И губы как будто в улыбке, уголки всегда чуть приподняты. Лукавая полуулыбка. Как у чеширского кота. Заботливый. Леха не понимал, отчего у Якута к нему такое теплое отношение, но спросить не решался, боялся обидеть.

Сегодня Леха попробовал самостоятельно колоть дрова. Судя по тому, как это делал Якут – занятие простое. Он поднял странный топор, который не походил на топор. С тяжелым тупым носом, широкой рукоятью. Якут называл его «колун». Размахнулся, ударил по чурке. Колун отскочил, оставив едва видимую отметину. Леха почувствовал раздражение. Почему у него не получилось? Он попробовал еще и еще раз, намахался до боли в швах. Якут, вернувшийся с проверки силков, сидел на скамеечке и посмеивался.
-Пойдем уже, устал, наверное?
Леха в бессильной злобе пнул ногой чурку.
-Да она заговоренная.
-Виновата не машина… - засмеялся Якут, отрывисто и лающе, заходя в зимовье, - зайца тушеного будешь?
-Буду, спина болит.
-Посиди, сейчас освобожусь и гляну.
-А может ее тоже твоим волшебным мумие намазать?
-Перебьешься, на тебе и так все как на собаке заживает. А не получалось у тебя потому, что машешь ты наобум, - начал объяснять Якут, разделывая зайца, - снега нагреби. Ага, спасибо. Бить надо не со всей дури-мочи, а в определенную точку, тогда чурка у тебя сама на поленья рассыплется.
-И как мне найти эту точку?
-Головой подумай, куда надо бить, что бы сломить противника? В самое слабое место. А самое слабое место у такой деревяшки – трещинки, расколы и прочее. Находишь такое место и по нему достаточно одного хорошего удара.
-Чего ты сразу не сказал? – удивился Леха.
Якут снова усмехнулся и начал резать тушку на куски.
-Нетерпеливый ты, Зимин, нет в тебе основательности. Учись терпению.
Якут закинул кусочки в кастрюлю.
-Давай сюда свою спину.
Сидевший на нарах Леха послушно задрал свитер и футболку, повернувшись спиной к Якуту. На повязках проступили маленькие красные точки. Якут думал, что будет хуже. Раны почти зарубцевались, и через пару дней можно будет снимать нитки. Кое-где корочка коросты лопнула и выступила сукровица. Якут смазал кровоточащие ранки мазью и заново перетянул Леху бинтами.
-Все в порядке, жить будешь
-Но не долго и не очень счастливо? – пошутил Леха.
-Не говори так, - бросил посерьезневший в момент Якут, - никогда так не говори.

Беда пришла неожиданно. Леха и не думал, что такое может случиться с опытным Якутом. Однажды утром, он ушел на охоту, оставив Леху досматривать десятый сон, и не вернулся после обеда. Обычно Якут всегда возвращался в одно и тоже время. Леха забеспокоился не на шутку. Идти в лес искать Якута он не мог, потому что прекрасно понимал, что тут же заблудится, но и сидеть сложа руки не получалось. Он целый день промотался из угла в угол, наколол дров, убрал снег перед зимовьем, приготовил ужин, но из головы все не шел Якут – что же с ним могло случиться?
За уже давно стемнело, когда дверь открылась и в зимовье буквально ввалился Якут.
-Господи! Что с тобой случилось?! – Леха бросился его поднимать и обнаружил, что одежда на нем покрыта коркой льда.
-Под лед провалился, кабана загонял…. Холодно…. Мне так холодно…. Я думал, что не дойду и ты пропадешь без меня…. Холодно-то как….
Леха засуетился, быстро раздевая его. Едва зажившие пальцы плохо слушались.
-Сейчас, согреешь, и все будет хорошо. Ты же постоянно мне твердил, что все будет хорошо.
-Дошел…. Холодно…. Лех, холодно ужасно…. Холодно…. Я пальцев не чувствую.
Леха перенес его на нары (веса как в котенке), порылся в сумке Якута, достал толстый шерстяной свитер, треники и вязанные носки, одел дрожащего Чингиза.
-Холодно, - снова прошептал тот и закашлял.
Леха плеснул в кружку кипятка, добавил заварки и попытался напоить Якута, впавшего в состояние полузабытья и твердившего о холоде. Бесполезно.
Леха завернул его в оба спальника, накинул сверху свою куртку. Чингиз, закрыл глаза и что-то шептал. Его трясло. Леха потрогал лоб. Горячий как печка. Зимин испугался не на шутку. Принес еще дров, натопил так, что в зимовье почти нечем было дышать. А Чингиз мерз. Уже не шептал, но продолжал дрожать и пытался как можно плотнее завернуться в спальник.
Леха залез на нары, лег рядом с ним. Чингиз выпутался из кокона спальников и прижался к Зимину.
-Холодно….
Зимин осторожно обнял его, поправляя спальник так, чтобы укрыть обоих.
-Потерпи немножко, ты же сам говорил, что мне надо учиться терпению, подай достойный пример.
-Холодно, - снова прошептал Чингиз и затих.
Леха покрепче прижал его к себе, стараясь отдать хоть часть своего тепла. Якут выдохнул в его плечо и перестал дрожать.

Следующее утро не стало добрым. Казалось, что температура у Чингиза поднялась еще выше. Он не просыпался и что-то бормотал на своем языке. Зимин не знал, что ему делать.
«Стоп, главное – не впадать в панику. У него же получается рационально мыслить. Ну и у меня получится. Как обычно сбивают температуру? Компрессы холодные делают, обтирания».
Не долго думая, Леха нагреб кастрюлю снега. Часть завернул в полотенце.

Чингиз вздрогнул, когда его лба коснулась холодная влажная ткань, но стало легче. Как будто она впитала в себя его жар. Но тут холод исчез, он разочарованно застонал. И о чудо, ткань снова вернулась. Снова коснулась лба, скул, шеи. Скользнула по груди. Как хорошо-о-о…. Руки, живот, ноги. Его перевернули на спину. Кайф-то какой!
-Тебе лучше? - раздался голос у самого уха.
-М-м?
-Я спрашиваю, тебе легче стало? Не так жарко?
-М-м-м….
-Принимаю за утвердительный ответ, - рассмеялся голос.

В следующий раз, когда он очнулся, его пытались напоить теплым бульоном. Чингиз почувствовал голод. Послушно все выпил и снова уснул.

Чингиз открыл глаза. За окном было темно. То ли еще так рано, то ли уже так поздно, не разобрать. Леха стоял у печи и что-то помешивал в кипящей кастрюле. Уютно потрескивала печь. Идиллия.
-О, проснулся! Есть хочешь?
Чингиз прислушался к себе.
-Было бы неплохо. Сколько я провалялся в отключке?
-Сегодня пятый день. Ты как себя чувствуешь?
-Морозит немного, слабость, голова кружится. Помнишь, я тебя травкой поил, чтобы тонус организма улучшить?
-Помню.
-Завари-ка и мне и себе по кружке. Только чуть-чуть сыпь.
-Ладно, - отозвался Леха, - а она где?
-На самой верхней полке небольшая жестяная банка. Понюхай сначала, если пахнет карамелью, значит она.
-А как заваривать?
-Как обычный чай, - ответил Чингиз, закрывая глаза.
-Тебе снова плохо? – забеспокоился Леха.
-Нет. Все нормально. Устаю быстро.
Через несколько минут Леха сунул ему горячую алюминиевую кружку.
-Спасибо, а себе налил?
-Да я уже выпил, - радостно ответил Леха, наливая в тарелку суп.
Чингиз отхлебнул, вкус очень напоминал чай с карамелью. Сладко. Чингиз почти допил до конца, когда до него дошло.
-Ты сахар туда не положил?
-Нет, и так сладко.
-Сколько ты туда травы насыпал?!
-Ну, две ложки, ты же сам сказал, как чай заваривать. А что, что-то не так?
-Не так! Я больше двух щепоток никогда не клал! Ты хоть понимаешь, что ты натворил?
-Нет, а что?
-Да у тебя же сейчас такой тонус в организме будет…. А тут в радиусе ста километров ни одной бабы! – Чингиз схватился за голову, - вот уж точно, заставь дурака молиться, он лоб расшибет.
-Да не расстраивайся ты так, ну подумаешь, стояк будет, не смертельно.
-Ох, глупое дитя города. Минут через двадцать ты поймешь, о чем я. И меня под монастырь подвел.
-Да ладно, не нервничай. Обойдется.
«Обойдется, как же». Чингиз помнил, как в молодости, по глупости точно также выхлебал целую кружку крепко заваренной травки. И чем это закончилось, тоже помнил. Чуть крыша не поехала.
-Давай что ли ужинать.
-Сейчас вечер? Давно стемнело? – им же еще спать на одних нарах!!! После этой чертовой травы!!!
-Часа два назад. Температура у тебя что ли опять поднялась, какой-то румянец нездоровый.
«Я на тебя через пять минут посмотрю, умник» - подумал Чингиз, но вслух ничего не сказал.

Леха отжал полотенце и приложил ко лбу Чингиза.
-Легче?
Якуту в данный момент было плевать и на температуру, и на мировое сообщество, и на конец света, если бы тот наступил. По его телу как будто пустили ток под напряжением. Он закрыл глаза и старался не смотреть на обеспокоенного Леху. А тот как назло привычным движением откинул спальник и стянул с него футболку, начал вытирать шею, крепкую грудь.
-Все хотел спросить, а ты каким видом спорта занимался? Мышцы просто каменные, - полотенце скользнуло по плечам.
Якут выдохнул сквозь зубы. «Он издевается, он точно издевается».
-Тебе нехорошо?
Чингиз молча перевернулся на живот. Рука Лехи скользнула по лопаткам, медленно прошлась вдоль позвоночника. Якут не смог сдержать стона, выгнул спину. Если бы он посмотрел на Леху, то заметил бы покрасневшие скулы и потемневшие глаза.
-Лех, - хрипло воззвал Якут, - Лех, хватит, не доводи до греха. Я же не железный.
-А в чем дело? Что-то может произойти? - Зимин пальцами пробежался по позвоночнику, слегка нажимая и поглаживая то тут, то там, - ты же никогда не сделаешь мне больно, правда? Ты же любому глотку за меня порвешь, да?
Якут стиснул кулаки и сдавленно застонал, руки Лехи переключились на плечи.
-Правда.
-А почему?
-Потому что…. Потому что ты мне нужен. Зимин, что ты делаешь? Это же тебя с травы так….Ты в своем уме?! Ты же не можешь хотеть мужика?
-Кто тебе сказал такую глупость? Ведь ты же меня хочешь. Давно. Думаешь, я совсем дурак и не замечаю, как ты на меня смотришь, как прикасаешься ко мне, тебе же доставляет это удовольствие, правда? – Зимин сильнее сжал пальцы.
-Д-да… Леш, остановись, ты же сам об этом жалеть будешь потом.
Зимин проигнорировал его слова, наклонился и приблизившись к уху прошептал:
-Если попробуешь сопротивляться, я сделаю тебе больно, ты меня понял?
Якут кивнул. Зимин ощутимо куснул его за мочку уху, облизал следы зубов. Губы Лехи скользнули на шею Чингиза, который только беспомощно стонал.
-Тш-ш, - дыхание Зимина обожгло висок, - будь хорошим мальчиком.
Леха, не теряя времени, содрал с оцепеневшего Якута футболку и трусы, быстро разделся сам.
-Продолжим? – жестко сжал бедро Чингиза, оставляя царапины и синяки.
Якут жалобно заскулил, подаваясь на встречу. Леха больно укусил его в шею. Но боль была завораживающей, она была слаще поцелуя и любой ласки. Леха оставлял отметины по всему телу. Больше всего досталось шее. Полукружья укусов спускались к едва заметным ключицам. Зимин поцеловал сосок, Чингиз молча выгнулся в его руках. В ход пошли зубы.
-Мм-м-м….
-Тебе нравится? – спросил Зимин, резко наклоняя его голову назад, чтобы снова приникнуть к истерзанной шее, - тебе же нравится, когда с тобой не церемонятся.
Горячий язык оставил широкую влажную теплую полосу. Зимин подул на нее. Якут дернулся в его руках.
Якуту хотелось плакать от боли и унижения. Ему хотелось умолять Зимина, что бы тот не останавливался. Ему было страшно, но тело рвалось и пело под жестокими ласками Зимина.
И тут Леха поцеловал его. Больно, до крови, прокусив губу, бесцеремонно просунув в рот язык. Кусая, терзая губы Якута, врываясь в него, руками крепко, до синяков сжимая неширокие запястья. По скулам Чингиза побежали горячие ручейки слез. Не так он представлял их с Лехой первый раз. Совсем не так. Обычно веселый и тактичный Леха превратился во что-то диаметрально противоположное. Во что-то темное и жуткое. Во что-то манящее и возбуждающее.
Зимин слизнул его слезы и улыбнулся.
-Это только начало. Раздвинь ноги.
Якут коротко всхлипнул и подчинился. Леха усмехнулся, молча сунул ему свои пальцы в рот.
-Смазки нет, так что в твоих же интересах.
Якут начал послушно их облизывать. Леха внимательно за ним следил.
-Хватит.
Сразу два пальца ворвались в него, Якут попытался отстраниться, но Леха крепко прижал его к нарам.
-Лежать, я сказал.
Якут закрыл глаза и крепко стиснул зубы.
-В глаза мне смотри, - приказал Леха, устраиваясь между раздвинутых ног Чингиза, вошел одним движением.
Якут закричал от боли, Леха зажал ему рот своей ладонью.
-Тесный-то какой, неужели у тебя никого не было? – спросил Леха.
Якут, зажмурившись, помотал головой.
-Глаза не закрывать! – Леха задвигался быстрее.
Якут почувствовал, что боль и кайф смешались так остро…. Он выгнулся дугой под Зиминым и кончил.
Леха перевернул его на живот и заломил руки за спину.
-На колени.
Якут попытался выполнить приказ Зимина, но ноги разъезжались. Зимин нетерпеливо дернул его заломленные руки. Якут застонал от боли.
-Живее.
У Якута все-таки получилось. Леха снова вошел в него. Было уже не так больно. Но саднило здорово.
«Порвал он меня что ли?», - с тоской подумал Якут.
Леха сделал еще несколько мощных толчков и кончил.
Якут вздрогнул, когда Леха по-хозяйски прижал его к себе. Но организм Чингиза лучше знал, что ему сейчас надо и просто отключил сознание хозяина. Леха еще немного повозился и уснул.

-Чингиз, ты живой? – обеспокоенный Леха завис над ним.
Якут открыл один глаз. Рассвело. Все болело. Что вчера было? Травка. Они вчера выпили чайку с травкой. И Леха его изнасиловал. Хотя ему понравилось. Но Леха его изнасиловал…. А ему понравилось.
-Чингиз, я…. Я вчера такого натворил. Чингиз, я тебе очень больно сделал?
Якут откинул одеяло, разглядывая синяки, царапины и следы укусов, покрывающие все тело. О заднице даже думать не хотелось. Леха встал и быстро оделся.
«Ну, все, теперь он будет презирать и избегать меня», - на душе стало совсем гадко и пусто.
Якут закрыл глаза.
Кожи коснулось что-то липкое и холодное. Над ним стоял Леха и смазывал каждую царапинку и укус мумие.
-Чего добро-то переводишь?
-Да хрен с ним, лишь бы у тебя все это быстрее зажило! Задом поворачивайся.
-Тебе не противно? Ты занимался сексом с мужчиной.
-А тебе не противно разговаривать с человеком, который над тобой надругался? – спросил Леха, заглядывая ему в глаза.
-Ты помнишь мои слова….
-Вот от этого мне еще гаже.
-От того, что ты нужен мне? – Якуту захотелось исчезнуть из этого мира.
-От того, что я сделал больно человеку, которому нужен и который столько всего для меня сделал. Я могу еще что-нибудь исправить? – Леха начал осторожно смазывать глубокие царапины на бедрах Чингиза. Уже начали наливаться синевой отпечатки его пальцев, оставленные им вчера. Зимин слегка раздвинул рукой ноги Чингиза. После того, что он устроил вчера, стесняться уже поздно, а вот Якута осмотреть надо. Уж очень Леха вчера был жесток и несдержан. Как и следовало ожидать – корочка засохшей крови. Леха бережно втер чуть-чуть. Якут дернулся.
-Больно, да?
-Немного.
-Потерпи, - попросил Леха, и, неожиданно для себя, поцеловал укус на плече Якута, - чуть-чуть потерпи. Потерпишь?
-Потерплю, - ответил растаявший Якут.

-Чингиз…
-Лучше Якут, привычней.
-Якут, так Якут, - легко согласился Леха, - я тут думал…. Ну если все так получилось…. У тебя же все равно никого нет.... И я…. Вроде как один..... Я просто тут подумал, что.... Я же тебе....Ты же ко мне.... скажем так, испытываешь симпатию. И очень много для меня сделал. Я тебе жизнью обязан. С моей стороны было бы просто свинством проигнорировать.... Мне тогда было хорошо с тобой, когда я тебя....
-Лех, давай как-нибудь покороче. И попроще. Что-то я тебя с трудом понимаю.
Леха собрался силами и выпалил на одном дыхании.
-Ты тоже мне симпатичен и после того, что между нами произошло, я считаю, что нам надо начать встречаться. Как ты на это смотришь?
Чингиз от удивления выронил ложку.
-Ну? – нетерпеливо переспросил Леха.
-Хорошо. Давай. А как это должно выглядеть?
-Не знаю. А ты не в курсе?
-Нет, если мне нравятся мужики, это не значит, что я имею представление, как все это должно выглядеть.
-Ты цветы любишь?
-Никогда об это не задумывался, - Якут спрятал улыбку.
Леха почесал в затылке.
-Так мне с тобой как дамой обращаться?
-Думаю, не стоит. Давай торопиться не будем? Просто будем жить дальше.

-Я...сейчас...Да!
Якут вцепился в плечи Зимина. Леха, тяжело дыша, упал рядом с ним.
-Зимин, - зевая начал Якут, - еще раз напоишь меня этой травой, я тебе башку оторву.
-Ну.... мне нравится, когда ты умоляешь поиметь тебя.
-Зимин, наглости твоей нет предела.
Леха нежно провел пальцами по мокрой спине Якута.
-Не ворчи. Тебе же понравилось.
-Понравилось. А сейчас спать, завтра новую группу надо будет отправлять, возни много.
-Я люблю тебя.
-И я тебя.

Якут завалил Два Пальца. Положил из оптики. Они вернулись в город и вместе написали заявление об уходе. А потом открыли фирму по экстремальному туризму и охоте. Нашлось на удивление много желающих провести экстремальный уикенд в тайге, загнать оленя или кабана, просто отдохнуть в глуши. Дело процветало. Якут и Леха жили вместе. Однажды Леха сказал ему, что любит его. Якут не поверил своему счастью. Леха познакомился с дедушкой Бато и бабушкой Эжэной. В общем, все шло своим чередом и это «все» целиком и полностью устраивало и Якута, и Леху.

---

Мизинцы мерзнут. Они у меня всегда мерзнут. когда я неврничаю. Надрывается его крутая аккустика. Сегодня он приезжает. И Расмус мне что-то очень интимно, в самое ухо поет. Я не знаю английский. И очень нервничаю. Он сегодня приезжает. Все из рук валится. не знаю, за что схватиться.

---

Изотов приезжает сегодня вечером!)))

---

Навалила хуй на депрессию, сижу носочки по цветам сортирую. Завела аромолампу, залила туда лимоноапельсиновое что-то, а вечером постряпаю яблочный пирог, благо банка с ранеточным вареньем давноым-давно томится в холодильнике. А еще полы надо помыть и "Гарри Поттера" вечером посмотреть (дискдискдиск), похихикать над своими извращенными слэшмыслишками и дописать новый рассказ, дамы, там будет азиат))))

---

Я пью холодный бульон со звздочками из пакета, закутаталась в старый халат с дельфинами.

---

Болит голова, прикладываю вискам кончики ледяных пальцев и становится чуть легче.

---

babrep.forum2x2.ru/forum.htmм - никгдарекламой не знималась, но...))) Дамы, а давайте региться))) Я вот уже там)) Искренне ваш Мандарновый Шу))

---

Да, иногда я очень напоминю достопамятного мишку-панду, да, я люблю поспать. И ненавижу мыть посуду. И....да, да, я раскидываю повсюду свои вещи. И частенько ору на тебя за те же самые проступки. И бываю такой сукой,что аж самой себе завидно. И ненавижу твоих друзей вкупе счастью родственников. Да. И постоянно стягиваю с тебяодеяло. И мои волосы постоянно поподают тебе в рот и в нос, когда я во сне к тебе прижимаюсь. И я постоянно таскаю твои фтуболки и могу с гордым видом прощеголять по дому в т воих любимых боксерах (да, они удобные! одел бы ты мои стринги!).
Но при всем при этом, я очень и очень люблю для тебя готовить, могу у плиты хоть весь вечер простоять. И спокойно отношусь к тому, что за компьютером ты готов сидеть сутками и валить всяческих монстров. И могу гладить твои носки, потому что в принципе обожаю гладить. А еще я готова смотреть с тобой твои любимые боевики и даже готова любить их, потому что ты и любишь. И я полирую твою машину (потому что ты сам не умеешь), довожу до ума, она сверкает как новогодняя игрушка, ну еще бы глубокая полировка, это вам не в тапки плевать. И лечу тебя, когда ты заболеешь. Хотя ты и отказываешься пить таблетки.
Я люблю тебя, пускай это и не самое романтичное признание в любви. Я прочто очень люблю тебя.

---

Навела порядок дома. Регулярно готовлю пожрать. Все чистое, отглаженное и аккуратно сложенное, включая кота. Мне начинает недоставать моего распиздяйства.

---

Через одиннадцать дней возвращается мое большое и голодное животное.

Я с трепетом и ужасом жду, когда он - пахнущий чем-то исключительно рабочим и поездом, окончательно одичавший и обросший за два месяца ввалится домой и будет требовать пожрать и секса))))


Разместила на рабочий стол, чем-то на нас похоже)))

---

Плачьте дамы))) Еще один шедевер от меня на тему суровой мужской любви!)))

Княженичка, мой идейный вдохновитель и все остальные дамы, а так же джентельмен наш Стилл, наслаждайтесь)))
Швырнул маску в шкафчик, содрал с себя мокрую куртку, комбез, толстовку, футболку, скинул трусы. Уже собрался в душ, когда вспомнил, что не снял носки. Снял носки, взял пушистое белое полотенце, гель для душа («с ароматом тропических цветов, вы погрузитесь в настоящую негу и забудете о ваших проблемах…» - обещала реклама), пену для бритья, станок, губку.
Вода горячая. Как будто под дождь попал. Оперся на стену. Наклонил голову. Капли весело застучали по спине и шее. Спать хочется. Ноги подгибаются. Начал медленно сползать вниз. Спать. Спать. Спать. Попытался встать, поскользнулся и упал, ударившись головой об кафельный пол.

-Вот черт! Макс! Ты себе бровь разбил! Макс!!! Ма-а-акс! Ты меня слышишь?
-Да не тормоши ты его, дай в себя прийти.
Он сел, оглянулся, не понимая, откуда здесь эти странные люди в камуфляже.
-Вы кто?
Коротко стриженый крепыш озабоченно посмотрел на него и потер нос.
-Макс? Ты чего? Хорош придуриваться!
-Да не придуривается он, его приложило основательно. Давай его к дежурному – ответил ему второй. Такой же коротко стриженый крепыш, только в плечах пошире.
-Вы кто?
-Кто-кто, кони в пальто, - хохотнул первый.
-Сам ты конь, за себя базарь. Ты совсем ничего не помнишь? – второй положил руки ему на плечи и заглянул в глаза.
-Нет.
-Встать сможешь? Сейчас мы тебя отведем к дежурному врачу. Хорошо?
-Хорошо.
-Только сначала тебе одеться надо, - он повернулся к первому – Мамай, тащи что-нибудь срам прикрыть.
-А ты его здесь одевать собрался? Может лучше в раздевалке?
-Может и в раздевалке.
Они вдвоем помогли ему подняться и отвели в раздевалку. Открыли шкафчик (точнее сказать, вырвали замок, потому что он не смог вспомнить кода). Мамай порылся, достал спортивный костюм и кроссовки.
-Одевай. Толян, а он точно над нами не прикалывается?
-Да нет. Бровь по-настоящему разбита.
-А может у него крыша проехала после того…
-Ты бы не трепал своим языком лишний раз, а Мамаюшко? Его ведь и оторвать не долго.
-А кто отрывать-то будет, Темнов, ты что ли?
-Могу и я, - ощетинился Толян.
Макс потер бровь, которая жутко чесалась. Пальцы стали мокрыми. Он поднес их к глазам, потом понюхал. Кровь.
-Ты бы ему башку перемотал. Что-то льется из него сильно.
Темнов снял небольшую аптечку с пояса. Достал бинт и пластырь. Аккуратно соединил кусочками пластыря края раны, сделал тампон из куска бинта, приложил к импровизированным швам, быстро перебинтовал голову.
Макс тихо ждал, когда с ним закончат.
-Ребята, кто я?
-Кто-кто. Макс ты. Работаем вместе. И все у тебя хорошо. Потопали к врачу, - он закинул руку Макса к себе на плечо, - Мамай, страхуй с другой стороны.
-«Страхерь» звучит лучше.
-Шутник, блять. Помогай, давай.

-Вы его в душевой нашли?
-Ага, - ответил Мамай, чистя ногти кончиком ножа, - ну ты в курсе, что произошло. Мы как-то побоялись его одного оставлять. Мало ли что он с собой сделает после этого.
-Мамай, я тебя, кажется, уже предупреждал…. – зарычал Темнов.
-Да тихо ты, ничего с твоим драгоценным напарничком не случится, - оскалился Мамай
-Ты мой напарник? – удивленно спросил Макс.
-Ну да, я же говорю, работаем вместе.
-Так вот мы его нашли, а он там в луже собственной кровищи плавает. Думали, вскрылся или пулю в лоб пустил…..
-А зачем? – опять влез Макс.
-Чтобы было, не перебивай. А он упал и бровь себе расхерачил. Толян его перемотал и мы сразу к вам. Дело в том, что он ни хрена не помнит. Даже как его зовут.
-Амнезия, - ответил врач.
-Чего? – в голос переспросили трое.
-Амнезия, а по-вашему «ни хрена не помнит». Явление как временное, так и постоянное. Бывает частичной или избирательной, а бывает полной.
-И что теперь делать?
-Ждать. И отправить его на обследование.
-А сейчас-то нам что с ним делать?
-Бровь я ему зашью. А вот сотрясение сильное. Вы же только что с операции, я правильно понимаю?
Мамай кивнул.
-А что там конкретно произошло? Мне командир только в общих чертах обрисовал.
-Мамай закрой ему уши, - Толян выжидающе посмотрел на Мамая.
-Чего? Детский сад! – возмутился тот
-Я сказал закрой ему уши и пусть он отвернется.
-А отворачиваться-то зачем?
-Он что, по губам читать разучился?
-Блин, забыл, - Мамай закрыл Максу уши и развернул его лицом к стене.

Макс пытался вспомнить, кто он такой. Но в голове было пусто. Совсем. Ничего. Ни одной мысли, которая вела куда-нибудь в прошлое. Такое впечатление, что он в этой душевой родился. Кто он? Что с ним случилось? О чем не договаривают эти двое? Как так? Кто его родители? У него ведь есть родители? Кто он?

-Ребята, вы подождите в коридоре, пока я его осматриваю.
Мамай с Толяном послушно вышли.
-Голова кружится, тошнит?
-Ага.
-Последнее, что ты помнишь?
-Как эти двое нашли меня.
-Ладно, раздевайся. Мне нужно тебя осмотреть.
Макс неловко снял спортивный костюм, скинул кроссовки.
-Где болит?
-Везде. А больше всего задница и ребра.
-Повернись.
Врач тихо присвистнул, но ничего не сказал. Холодными пальцами пробежался по ребрам, осторожно нажимая то тут, то там. Надавил на почки. Макс тихо охнул.
-Больно.
-Было бы странно, если бы не больно, - пробормотал себе под нос врач, разглядывая огромную гематому, - дышать тоже больно?
-Ну, немного.
-Подними руки, а теперь опусти их. Что ты чувствуешь?
-Больно.
-Да парень…. Судя рассказу твоих приятелей, ты еще легко отделался. Сейчас я перевяжу тебя, а потом ты отправишься домой и постараешься больше никуда не лезть.

-Док сказал, что его не стоит оставлять одного, - сказал Толян, доставая из шкафчика джинсы и куртку.
-А кто с ним сидеть будет? Может его родителям позвонить? – Мамай задумчиво грыз зубочистку, а Темнов складывал в свою спортивную сумку вещи Макса.
-Ага, ты, что не в курсе, в каких они отношениях?
-Неа. Не вариант, да?
-Нет.
-А подружка? У него же постоянно какие-то бабы есть?
-Он на днях ее бросил.
-Сестра? Друзья? Кто-то же должен быть.
-Да нет у него никого, с его-то характером….
-И что делать будем? Может кого-нибудь из ребят попросить?
-Ты бы согласился?
-Ээ-э, нет, мне некогда, у меня теща, между прочим, приезжает.
-Ну вот, тебе некогда, ты думаешь, другим до него дело есть?
-А делать-то что?
-Хрен его знает.
-А ты?
-Что я?
-А ты чем занят?
-В отпуск собирался послезавтра. На рыбалку съездить, к деду в деревню.
-Вот ты с ним и посидишь!
-А почему я?
-А кто его напарник?
-Блять. И ведь не поспоришь.
-Скажи рыбалке «прощай», - пропел Мамай, - а еще тебе его завтра в больничку везти. Может, они ему мозги вправят?
-Хорошо бы, а то меня аж мороз по коже, когда я его таким покорным и спокойным вижу.
-Ага, - согласился Мамай, - такое ощущение, что он нож мне сейчас в спину воткнет. Не айс.

-Куда мы едем? – спросил Макс у Толяна.
-К тебе, куда ж еще.
-Ясно, - ответил Макс и замолчал.

Темнов оставил машину на парковке.
-Ты как? Очень больно?
-Терпимо, - пожал плечами Макс.
-Дойдешь до дома?
-Далеко?
-Минут пять.
-Дойду.

Толян зазвенел ключами, открывая неприметную металлическую дверь.
«Значит, здесь я живу».
Квартира встретила слабым запахом сигарет и мужского одеколона. «Наверное, я курю». Толян пропустил его вперед, зашел следом и закрыл дверь.
Макс прошел по квартире. Стандартная однокомнатная.
В комнате у одной стены диван, у стены напротив - шкаф-купе, полка с книгами. В одном углу телевизор, в другом груша. Как-то все по-спартански.
-Где я работаю? Кем? У меня есть какие-то фотографии? Кто я? – снова спросил Макс у Толяна.
-Ну что ты заладил опять «кто я», да «кто я», давай сначала пожрем, а потом уже будем разбираться. Ты пока помойся и переоденься.
Макс поморщился.
-Больно.
-Что «больно»?
-Двигаться лишний раз очень больно.
-Тогда иди, полежи на диване. Жрать – то хочешь?
-Не знаю. Наверное, да. А ты мне расскажешь, что со мной произошло?
Толян отчего-то тяжело вздохнул и ответил.
-По мне – так лучше тебе вообще этого не знать, но раз ты просишь, да и все равно кто-нибудь проболтается…. Ладно, расскажу.
-У тебя картошка где? – крикнул с кухни Темнов.
-Не знаю.
-Черт! Прости, забыл. Ладно, сухпаем обойдемся.
Через полчаса Толян позвал его ужинать.
-Макароны по-флотски, твои любимые, между прочим.
-Правда? Спасибо, - Макс робко улыбнулся.
-Нет, не правда. После того, как мы под Гудермесом месяц рожки и лапшу жрали, ты их на дух не выносишь.
Макс ничего не ответил и молча взялся за еду.
-Ну как? Отвращение? Может мысли какие?
-Да нет, вкусно, спасибо.
-Да что ты заладил «спасибо», «спасибо»! – Толян нервничал все больше и больше.
-Извини.
-Блин. Ты сам не себя не похож!!!
-А какой я? – спросил совсем растерявшийся Макс.
-Другой. Совсем другой. Веселый. Злой, дерзкий. Несдержанный, вспыльчивый. Если что не так, можешь и в морду дать. Мы с тобой дрались, наверное, раз сто. Чужую правоту признавать не умеешь, да и не хочешь. У тебя своя правда.
-Извини.
-За что теперь-то?
-За то, что тебе приходилось меня такого терпеть.
-Да ладно, хоть ты и не подарок, зато на тебя всегда можно положиться. Помнишь, как ты меня из ущелья на себе вытащил? Нас тогда духи обложили. Мы колонной шли. А они обложили, - Толян вздохнул, - я б точно там остался, если бы не ты.
-Нет, не помню. А что мы там делали?
-Официально – нас вообще не было. А не официально – воевали. Что ж еще мы делать могли…. Стреляли, умирали, сходили с ума, жили.
-А что со мной произошло такое, о чем мне никто не говорит?
Толян снова вздохнул.
-Что-что…. Ничего хорошего, - сжал кулак, - хотя, наверное, сам ты виноват, но…. Все твои бабы! По бабам ты шляться горазд. А я тебе не раз и не два говорил, что тебя это до добра не доведет. Ладно бы ты просто девок портил, так нет же! Тебе экстрима подавай. То с женой нашего командира крутишь, то у местного депутата любовницу несовершеннолетнюю отбиваешь. А в этот раз на дочку вора в законе залез. Потрахал и бросил. Хотя ты ее дольше всех пользовал. Я все надеялся, что перебесишься, остепенишься. Так нет же. Короче, ты ее бросил, а она Могиле побежала жаловаться. Могила – это папашка ее. Тот не, долго думая, звонит своим парням. И ты пропадаешь. Мы тебя два дня искали. А когда нашли…. – Темнов замолчал и стал рассматривать свою руку.
-Что? Они что меня пытали?
-Лучше бы они тебя пытали. Они два дня тебя там драли во все…Хм… Во всех позициях, как бабу. И судя по тому, что шкуру тебе испортили не так основательно, как могли бы, собирались еще с тобой развлекаться. Долго. Мы тебя нашли. Вытащили. Тех пятерых, которые тебя насиловали, завалили так сказать «при попытке». Могила тоже уже не жилец. Командир сказал, что честь отряда задета. Мамай все сделал в лучшем виде. Все думают, что Могилу конкуренты на тот свет отправили.
-А что я?
-А что ты? Мы тебя только на базу привезли, как ты головой тюкнулся и память потерял.
Толян замолчал. Нахмурился. Старательно глаза отводил.
А Макс сидел и ничего не мог понять. Как так? Как так-то? Изнасиловали, а он и не помнит. И не чувствует ничего. Совсем ничего, горечь только. Вроде мужик. Вроде надругались над ним. Вроде у него после этого конец света должен наступить. А внутри пустота. Как будто ему о ком-то другом рассказали.
-Макс, - позвал Толян, - ты как?
-Да как-то никак. А как должен быть?
-Не знаю. Тот Макс, которого я знал, скорее всего бы застрелился. А ты…. Не знаю.
-Болит.
-Что болит?
-Задница болит. Теперь понятно почему.
Толян вдруг смеяться начал как ненормальный.
-Задница у него болит, ну еще бы она у тебя не болела!
Макс неловко улыбнулся.
-А у меня здесь есть обезболивающее? Правда, очень больно.
Толян, отсмеявшись, спохватился.
-Иди, ложись, я попробую поискать что-нибудь. Хотя, подожди, я сначала постель тебе расстелю. Сам-то ты вряд ли…. – Темнов с сомнением посмотрел на Макса.
-Хорошо.
-Слушай, не будь ты таким послушным. Будь самим собой!
-Я не помню, какой я.
-А я все время забываю о том, что ты не помнишь. Черт!

Макс покорно ждал, пока Толян разберет диван и найдет постельное белье в бездонном шкафу.
-Сходи-ка ты все-таки в душ, приятель. У тебя вся шея в кровище. И грудь, я так подозреваю тоже.
Макс расстегнул толстовку. Действительно. Мыться надо.

-Запей, - напарник сунул Максу стакан воды и пару коричневых таблеток.
-Что это?
-Цитрамон, больше у тебя ничего нет.
-Совсем ничего? – Макс закрыл глаза. Ночка обещала стать веселой.
-Ну, видимо, ты редко болел. В аптечке спирт, нитки с иглой, парацетамол, бинт и цитрамон.
Макс мысленно содрогнулся
-Ладно, я сейчас до аптеки сгоняю, – решил Темнов, - Здесь должна быть круглосуточная, рядом.
-Спасибо.
-Эй, когда ты был Тем Максом, ты никогда не извинялся и уж точно не благодарил меня за каждый мой вздох. Ладно, минут через двадцать буду. Что кроме обезболивающего взять?
-Что-нибудь заживляющее, у меня там кровь.
-Там – это где? Я не экстрасенс.
-Ну там…. – засмущался Макс.
-На заднице что ли? Неудивительно. Видел бы ты этих лосей… О, прости! Я не должен был….
-Все нормально. Ты, пожалуйста, поскорее.
Толян кивнул и вышел из комнаты.

А те пятеро были действительно здоровые. Темнов хорошо их запомнил. Макса держали в подвале загородной дачи Могилы. Толян был одним из первых, попавших в этот подвал.
Макс сломанной куклой лежал на бетонном полу в луже крови и спермы. Один трахал его в рот. Второй пристроился сзади. Еще трое лениво пили пиво, сидя на диване. Толян полоснул по ним очередью, потом уложил двух оставшихся. Сдернул с себя куртку, прикрыл распластанного Макса, изо рта которого тонкой струйкой вытекала мутная белая жижа. И глаза стеклянные. Совсем. Он тогда Темнову таким легким показался, почти невесомым.
-Все хорошо. Все уже хорошо. Все кончилось, - Толян укачивал Макса.
Ребята вытаскивали трупы на улицу, что бы похоже было «на попытку».
Макс вышел из полузабытья, застонал и его вырвало. Толян придерживая его за плечи, поил из фляги и приговаривал, как заведенный:
-Все уже хорошо. Все нормально, мы их завалили. Нет их больше.

Темнов отогнал воспоминания и завел машину.

Макс спал, когда он вернулся. Тихо и безмятежно. Толян вздохнул, перед глазами до сих пор стоял тот подвал. И говна он в своей жизни повидал немало…. Так почему же его до сих пор трясти начинает и он проклинает себя, что слишком быстро убил тех пятерых, а не расчленил их заживо?
Будить Макса или не будить? Вроде заснул только. Ну и пусть спит, колесами всегда вкинуться успеет.
Он бесшумно разделся и нырнул под одеяло. Благо размеры дивана позволяли спокойно спать на нем двум рослым мужикам. «Сексодром» - смеялся Макс, когда покупал диван.

Ближе к утру его разбудил Макс.
-Толь, дай какую-нибудь таблетку, шевельнуться не могу, - полушепотом попросил напарник
-Сейчас, потерпи секундочку. – Толян нашел таблетки. Налил воды, - вот держи, в аптеке сказали, что это самое мощное из разрешенных на отпуск без рецепта. Где болит?
-Спина… спина раскалывается.
-Я мазь купил, переворачивайся на живот.
Картина взору предстала не самая радостная. Поясница посинела. Темнов кончиками пальцев дотронулся до синяка. Макс вздрогнул.
-Больно.
-Потерпи чуть-чуть.
Толян выдавил немного мази на ладонь и начал осторожно размазывать по пояснице. Макс снова вздрогнул.
-Что? Опять больно?
-Холодно.
-Холодно – не страшно. Не барышня – потерпишь, - зевнул Толян, - нам завтра с утра пораньше в больницу ехать.
-Зачем?
-Как зачем – крышу тебе на место ставить будут.
-Я не хочу, - тихо ответил Макс.
-Чего ты не хочешь?
-Крышу на место ставить.
-Почему? - удвиленнно спросил Темнов.
-Потому что последние события вспоминать не очень хочется. А мы всегда вместе спим?
-Ээ-э-э?
-Ну, когда ты у меня ночуешь. Ты же у меня ночевал уже?
-Было дело и не один раз. Кто ж с тобой еще пить будет…. Да ты и сам всегда настаивал. Мне же на жестком вообще спать не рекомендуется, на утро не разогнусь.
-А чего так?
-В ноябре пять часов пролежал на бетонной крыше, твою задницу прикрывал. Застудил все к чертовой матери. Если хочешь, я могу на пол лечь….
-Нет-нет, все нормально. Просто я же не помню ничего, сам понимаешь. А мы с тобой друзья, да?
Сказать ему правду о том, что они просто напарники уже лет десять как? И никакие не друзья? Что просто водку вместе жрут иногда и что Макс открыл ему глаза на шалаву -жену? Что кроме него с Максом вообще никто старается не общаться? И что он иногда по пьяной лавочке плачется Максу в жилетку.
-Да. Друзья, нет больше ненормальных с тобой дружить.
-Почему?
-Потому что у тебя сложный характер. Лучше стало? – спросил Толян, убирая мазь.
-Немного.
-Минут через пять совсем подействует. Давай спать, тяжелый был день.

Утро встретило запахом еды. Это было необычно. Толян, не открывая глаз, попытался вспомнить, где он есть? У Нинки что ли? Так она же готовить не умеет. Макс. Он у Макса. Кто-то пришел? А кто к нему мог прийти? Кто-то, кто умеет готовить. Нет таких.
Толян поднялся, прошлепал в кухню. И чуть не упал.
Макс мирно, что-то тихонько напевая под нос, жарил яичницу. На фоне бинта, перехватывавшего ребра и грудную клетку, синяки выглядели особенно жутко и особенно черно.
-Доброе утро. Есть будешь?
-Буду. Я бы спросил «Ты что, головой ударился?», но ты же ударился.
-А что не так?
-Нет-нет, все так, ты готовь, не отвлекайся.
-А что я люблю? – спросил Макс, добавляя сыр.
-Не понял.
-Расскажи мне, что я люблю, что-то же я люблю.
-Да как и все: женщин, хоккей, водки выпить.
-А кроме работы я чем-нибудь занимаюсь.
-Я же говорю, по бабам ты шляешься. У тебя это в ранг искусства возведено.
Макс поставил перед ним тарелку
-М-м-м! Вкусно! Никогда бы не подумал, что ты умеешь готовить! – Темнов быстро орудовал вилкой.
-А я не умею?
-Ну, скажем так, я никогда тебя за этим занятием не видел. Ты обычно все готовое покупал.
-Ясно.
-Видимо открылись в тебе какие-то таланты, после того как ты головой стукнулся, - Толян засмеялся.

Новый Макс ему определенно нравился. Спокойный, немного растерянный, но…. Какой-то весь светлый, безмятежный.
Врачи поставили диагноз – частичная амнезия. То есть Макс помнит тому, чему научился за всю свою жизнь, но не помнит кто он. А на вопрос – восстановится ли память, ответили, что вряд ли, потому что тяжелая психологическая травма, помноженная на удар головой надежно блокировала все личные воспоминания.
Командир приехал, отвел Толяна в сторону, пока медики возились с Максом.
-Темнов, врачи сказали, что работать он сможет. Тебе спецзадание: даю два месяца на то, что бы ты его привел в порядок. Боец он хороший, увольнять не хочется. Все в твоих руках, Темнов.

-Ты как? – спросил Толян, глядя на Макса, растерянно перебирающего результаты анализов.
-Нормально, только ничего не ясно.
-Ну…. По крайней мере, с работы тебя не выкинут. Только попотеть придется изрядно.
-Почему?
-Потому. Нам тебя за два месяца надо будет восстановить, а если вспомнить, что ты ничего не помнишь….. Перспективка еще та.
-У меня ребра сломаны, отбиты почки и сотрясение мозга. Ты не думай, я не отказываюсь, но вот смогу ли?
-У нас два месяца, повторяю. Один месяц на теорию, второй месяц на практику. Ты помнишь, как ставить растяжку?
-Закрепить один конец проволоки за чеку РГД -5, второй конец закрепить на чем-нибудь… - Макс пошевелил пальцами в воздухе, - к чему угодно можно примотать. Задел и нет тебя. Откуда я это знаю?
Толян усмехнулся. Талант не пропьешь. Макс лучший подрывник в их группе и растяжки ставить для него как зубы почистить.
-А что бы ты смешал для получения…. Напалма?
-Апельсиновый сок и бензин, два к одному. Можно один к одному для мощности, но я бы не советовал.
-Почему?
-Мощнее, не значит лучше. Так откуда я это знаю?
-Как откуда, учили тебя этому. И сам учился. Мы же в спецотряде служим, а не нянечками в детском саду работаем. На теорию нам много времени не понадобится, я так думаю. Как приготовить пластид?
-Надо взять….
-Верю, поехали.
-Куда?
-Отвезу тебя домой.
-Останешься?
-А куда ж я от тебя денусь? Ко мне заедем, зубную щетку возьму и шмотки. Командир велел не спускать с тебя глаз, пока ты в форму не придешь, мало ли.
-Что может случиться?
-Да все, что угодно, Машка, дочь Могилы, жива, здорова и прекрасно понимает, что папашку не конкуренты на тот свет отправили. С этой суки станется – завалить тебя.
-Знаешь, я даже не помню, как она выглядит.

-А зачем нам в супермаркет?
-Продуктами затариться, у тебя же в холодильнике мышь повешалась. Дома ничего, кроме ящика тушенки нет. Да и есть у меня одна идейка….
-Какая?
-Сейчас сам все узнаешь, выгружайся.

-У тебя бумажник с собой?
Макс пошарил по карманам куртки.
-Да, вот он.
-Достань свою карту.
-Это вот эту? – он вытащил кусок оранжевого пластика с его фамилией.
-Да, вставь в банкомат, и не глядя на клавиатуру, набери пин - код.
Макс так и сделал.
-Смотри-ка ты, правильно, - удивился Темнов.
-Денег-то снять?
-Лишним не будет, снимай.

Макс, было, сунулся в зал на первом этаже, но Толян потянул его на второй.
-Мы куда?
-В книжный.
-А зачем?
-Говорю же, сам все узнаешь.

Книжный зал встретил их тихой музыкой, симпатичными девицами в форменных зеленых галстуках и запахом книг.
«У каждой профессии запах особый». Такие, как Толян и Макс, пахнут потом, оружейной смазкой, табаком, а эти девочки хорошими духами, бумагой и немножко послеобеденным кофе.
-Сейчас выбери стеллаж, который кажется тебе самым интересным, - Толян легонько подтолкнул его к книгам.
Макс поежился. Самое интересное? А что его интересует? Он долго бродил от одного стеллажа к другому, пока, наконец, не сделал свой выбор.

-Кулинария?!
-Ну да. А что? Мне действительно интересно, – рассеяно ответил Макс, осторожно беря большую ярко иллюстрированную книгу «Готовим дома с Юлией Высоцкой», - посмотри, замечательные рецепты, что не так? Не понимаю.
-Ох, Макс, глянь, вон там отличная подборка книг о сексе. А чуть дальше все о спорте.
-Да не надо мне ни о сексе, ни о спорте! Мне вот это интересно, - Макс помахал перед носом Толяна очередной кулинарной энциклопедией.
-Ладно, а как насчет боевиков или детективов?
-Толь, да не интересно мне это, что ты привязался? Сам же сказал – то, что кажется мне действительно интересным…
-Добрый день, - рядом с ними возникла девочка в зеленом галстучке и лучезарно улыбнулась, - я могу вам чем-нибудь помочь?
Эти двое сразу привлекли ее внимание. Два здоровых мужика в камуфляже в кулинарном отделе – такое не часто увидишь, наверное, выбирают кому-нибудь подарок, маме или жене.
Толян окинул взглядом стройную фигурку, отметил наличие грудей и задницы и отсутствие обручального кольца. «Олеся» - гласила табличка на груди.
-Знаете Олеся, - душевно начал Толян, но, тут же замолчал, почувствовав, как Макс судорожно вцепился ему в руку, - мы сами разберемся. Большое спасибо.
Девушка разочарованно вздохнула и отошла.
-Что случилось? – Темнов удивленно посмотрел на напарника.
-Просто… Жутко вдруг стало, когда она подошла.
-Да? Вообще-то она на твою бывшую очень похожа.
-Пойдем отсюда, что-то мне нехорошо.
-Ладно, только успокойся, а то, не ровен час, ты мне руку сломаешь.
Макс несколько секунд смотрел на него, пытаясь понять, о чем он. Потом сообразил и выпустил его руку.
-Прости, пожалуйста.

Макс все-таки купил себе парочку книг о готовке. И тут же уткнулся в одну из них.
-Да оторвись ты от своих книг, дома почитаешь. Пойдем, - заворчал Толян.
Макс с сожалением закрыл книгу.
-Сейчас посмотрим, что еще ты помнишь, а что нет.
И они зашагали вдоль длинных рядов.
Алкоголь Макс проигнорировал. Долго стоял рядом с фруктами, рассматривал, обнюхивал, что-то там выбирал, набрал целую кучу приправ, мяса.
Толян только удивленно смотрел на все это. Тот Макс гурманом никогда не был. Ему вообще все равно было, что есть. Лишь бы оно с тарелки не уползало и не макароны. А так…. В основном пельмени. Жизнь приучила. В командировках (особенно в горячую) сильно не пожируешь. На работе в столовке кормят хорошо, но без деликатесов. Захотелось разнообразия – купил банку красной икры, ложкой ее спорол и хорошо тебе.

-Тебе куда это все? – Темнов с ужасом наблюдал за Максом, сосредоточенно инспектирующим полки с продуктами.
-Готовить буду, - ответил тот.

Толян высадил Макса у подъезда, занес продукты и поехал ставить машину на парковку.
На обратном пути купил себе бутылочку пива. Вечер теплый, отчего не прогуляться?

-Ты чего там творишь? – сунулся было Толян на кухню, но Макс ловко выпихнул его и закрыл дверь.
-Не мешай, иди лучше телик посмотри.
Толян пожал плечами. Надо же, какая секретность.

-Это что? – Темнов сосредоточенно разглядывал содержимое своей тарелки.
-Еда.
-Нет, ты мне скажи, из чего это сделано?
-Из продуктов.
-Ты мне точно перечисли, что ты туда положил.
-А зачем?
-А мало ли.
-Сначала попробуй, потом спрашивай.
Толян недоверчиво посмотрел на него.
-Если что, квартира моя тебе не достанется.
-Да не нужна мне твоя квартира, у меня своя есть, ты пробуй, - Макс поближе пододвинул тарелку.
Толян тяжело вздохнул и взялся за вилку.

-Макс.
-Что?
-Слушай, к черту предрассудки, выходи за меня замуж.
Макс от неожиданности выронил вилку.
-Толь, ты того? Не этого часом?
-А что? Ты ж удобнее жены! Охренительно готовишь, не будешь сношать мозг по поводу работы, с тобой на хоккей можно вместе сходить и опять же если я попрусь по бабам, ты меня поймешь и поддержишь.
-Толь…. Ты точно не…. – Макс побледнел
Толян сыто заржал.
-Да все нормально, успокойся. Просто готовишь ты лучше, чем моя мама. Нет Макс, в тебе реально открылся талант. А может, все-таки передумаешь? – и снова засмеялся.
-Тебе добавки положить?
-Можно.

Толян вытянулся, сонно выдохнул, попробовал повернуться на бок, не получилось. Что-то тяжелое лежало поперек его груди. И пускало на него слюни. Не айс, как сказал бы Мамай. Толян открыл один глаз. Макс лежал поперек дивана, поджав под себя ноги, голова покоилась на груди напарника. Толян осторожно передвинул голову Макса на подушку. Тот сочно причмокнул, что-то промычал, сунул голову под подушку и натянул на себя одеяло. Толян уснул.

Темнову снился сон. Он снова был там. И снова видел, как эти двое насилуют Макса. Вот только теперь ситуация изменилась. Он был тем, который насаживал попку Макса на свой член. Так горячо, влажно, разработано. Он сжимает поджарую задницу напарника и продолжает двигаться. Еще пара толчков и он чувствует, что кончает. Ему так гадко хорошо, так отвратительно приятно. Он понимает, что он только что сделал и от этого оргазм только острее.

Он проснулся. В трусах мокро. Вот же ж блять! С пятнадцать лет такого не было. Толян тяжело вздохнул и поплелся в душ. Макс, судя по звукам и запахам, орудовал на кухне.

-Доброе утро, - улыбнулся Макс.
-Доброе, - ответил Толян, вспомнил свой сон и внутренне содрогнулся. У него что, недоперепихон? Надо Нинке звонить.
-Завтракать будешь?
-Ага.
-Ты блины с чем любишь? Со сметаной, с маслом, с вареньем?
-Блины?!
-Не любишь блины? – расстроился Макс.
-Да почему же, - смутился Толян, - люблю. Просто не ел их сто лет.
-Так тебе с чем?
-Давай все, что есть.
Несколько минут они молча жевали.
-Чем сегодня займемся?
-Даже не знаю, - ответил Толян, потянувшийся за очередным блинчиком, - тренировать тебя еще рано. Боюсь, как бы хуже не сделать. Может, на стрельбище съездим? Проверим твою огневую. А вечером – может девок позовем?
-А надо? – неуверенно спросил Макс.
-Ну обычно это ты кричать начинаешь, что у тебя крыша едет, если ты два дня без бабы. Тебе, что, вообще не хочется?
Макс прислушался к себе.
-Да нет вроде бы. Ребра чешутся, это да. Сил нет, как чешутся, - он наморщил лоб и пальцами поскреб грудь.
-Хорошо, значит заживают. Не трогай лишний раз.
-Да как не трогать, меня этот зуд с ума сводит.
-Терпи и иди одевайся.
-Так еще же посуду надо помыть.
-Я помою, иди уже.

Макс открыл шкаф и сосредоточенно изучал содержимое. Камуфляж снова одевать не хотелось. Несколько пар джинсов, пара свитеров, рубашки, футболки, костюм. Выбрал выгоревшие голубые джинсы и черную футболку посвободнее, чтобы не стягивала повязку. Порылся еще немного и нашел старую потрепанную, но чистую черную толстовку на молнии. В комнату зашел Темнов и замер. Макс обернулся.
-Ты чего?
-Толстовку случайно выбрал? Или что-то подтолкнуло?
-Не знаю. Она удобная и мягкая. А что?
-Это твоя любимая. Ты ее до дыр затаскал. В каждую командировку с собой брал. Говорил, что счастливая. Однажды забыл, уж не знаю как, такую истерику устроил…. Ладно, поехали.

-Руку выше подними.
-Не могу.
-Можешь.
-Больно.
-А я говорю - можешь, кто так стреляет? Ты в стену хочешь попасть или в мишень?
-Да не могу я! Очень больно! Ребра тянет!
-По бабам меньше шляться будешь, поднимай выше.
-Толь, пристрели меня лучше.
-Блять, Макс! Я тебе сейчас ногу прострелю!
Толян уже час с ним бился. Всегда отличный стрелок, сейчас Макс даже в стойку правильно встать не мог. Темнов вздохнул и подошел к нему сзади, приподнял его руку на нужную высоту. Макс вздрогнул, но не отстранился.
-Давай, - скомандовал Темнов и свободной рукой натянул наушники.
Макс нажал на курок. Еще и еще раз.
-Ну вот! Совсем другое дело! Смотри, из шести четыре, - Толян протянул Максу мишень, - а ты чего такой бледный? Макс? Ты оглох что ли? Эй!
Макс начал тихо заваливаться на бок. Толян стоящий позади, успел его подхватить.
-Макс! Макс!!! Врача кто-нибудь позовите!!! Врача, мать вашу, сюда!!!

-Слушай, а может он беременный, а? Вон у меня жена, когда беременная была, постоянно в обмороки бахалась. Только успевай, лови. И всякую гадость жрала. Толян, он у тебя всякую гадость жрет?
-Мамай, не доводи до греха. Сиди, помалкивай. Язык как помело.
Ощущение дежа-вю. Макс открыл глаза.
-Я где? – он попытался подняться и обнаружил, что лежит на широком скрипучем кожаном диване.
-О, очнулась спящая красавица!
-Мамай, заткнись. В комнате отдыха.
-А что со мной?
-Хороший вопрос, сами не знаем. Врач сказал, что, наверное, ты что-то вспомнил, что-то настолько тебя шокировавшее, что ты как бы «перезагрузился».
-Интел, блин, пентиум, - хохотнул Мамай. Толян отвесил ему доброго подзатыльника.
-Ты ничего не вспомнил?
Макс вопросительно посмотрел на Мамая. Толян выпихнул его из комнаты.
-Так что, значит все-таки что-то вспомнил? – Темнов сел рядом с напарником, диван возмущенно скрипнул.
-Подвал. Как меня насиловали. Как ты меня оттуда вытащил. И все. До этого места пустота.
Макс сел и закрыл лицо руками. Он вспомнил сырой холод бетона, запах собственной крови, вкус чужой спермы. Наручники, скупые удары по почкам. Пьяный смех. Спор из-за того, кто будет первым. Удары в челюсть, чтобы он разжал зубы. И боль. Больбольбольбольболь…..
Он поплотнее попытался закутаться в толстовку, которая вдруг показалась ему такой тонкой. Толян тяжело вздохнул, притянул его к себе и обнял покрепче.
-Вместе уж как-нибудь переживем.
-Переживем, - вяло согласился Макс.
-Знаешь что?
-Что?
-Поехали домой? Ты мне пожрать чего-нибудь приготовишь, успокоишься. Хочешь, водки куплю?
-Нет, водки не надо. Просто отвези меня домой.

Вернувшись домой, Макс залез в душ.
-Эй, ты там живой? – Темнов осторожно постучал в дверь, - Ма-а-акс! Ты как там? С тобой все в порядке? Макс?
«Что опять?!». Он одним ударом выбил дверь.
Макс со стеклянными глазами стоял под ледяными струями. Толян выключил воду, осторожно потянул Макса к себе.
-Их было пятеро. Пятеро. Пять. Один, два, три, четыре, пять, - Макс посмотрел на Толяна и улыбнулся. Темнова передернуло.
-Я пристрелил их. Их больше нет, - Темнов разговаривал с ним как с ребенком, заворачивая его в полотенце, - все хорошо.
-Пять, четыре, три, два, один. Пятеро.
Толян снова вздохнул. Вытащил Макса из ванной. Привел в комнату, посадил на диван и как следует двинул ему по морде. Сходил на кухню, вернулся со стаканом.
-Пей.
Макс отхлебнул и закашлялся.
-Это….
-Я знаю, что это такое. Пей.
Макс, морщась и кашляя, допил до конца. Темнов принес еще один стакан.
-И этот тоже?
-И этот. Если не хочешь, что бы я влил в тебя насильно.
Макс допил второй стакан.
-Ну как? Лучше?
-Не знаю. Тошнит.
-Иди проблюйся.

Темнов заваривал чай, когда Макс заглянул на кухню.
-Полегчало?
-Полегчало. А зачем столько водки?
-Чтобы было. Всегда срабатывает, - Темнов поставил перед Максом кружку, - сейчас чай, поужинать и горячий душ. И спать, спать, спать.
-Поможешь?
-Да без проблем, а с чем?
-Картошки почисти, - Макс встал, - а я мясом займусь. Ужин из воздуха не появится. Крепко кстати ты меня приложил.
-Но ведь полегчало?
-Полегчало, - снова согласился Макс.

-Слушай, а что с моими родителями?
-А что с твоими родителями? – спросил Темнов с набитым ртом.
-Сначала прожуй. Что с ними? Я сирота?
-С чего ты это взял эту херню?
-От них ни слуха не духа, а вроде должны переживать там, звонить. Интересоваться моим здоровьем и прочей ерундой.
-У тебя есть родители. Которые тебя ненавидят и которых ты терпеть не можешь.
-Охренительно просто. А почему?
-Потому что ты уделал своего отчима, который избивал твою мать. Превратил в мясо. Сводная сестра, мать и отчим – в общем, все благородное семейство с тобой не разговаривают и даже видеть тебя не хотят.
-А с настоящим отцом что?
-Летчик-полярник, капитан дальнего плаванья или космонавт на выбор. Твоя маман была изрядно пьяна, когда тебя зачали. Она у тебя, ты уж прости, высотой нравов не отличается. Добавка будет? – Темнов протянул сверкающую тарелку, - и побольше. Ты же не с девочкой. Я большой, мне много надо.
-Зашибись, конечно. Кстати, куда в тебя столько влезает? Третья тарелка, - Макс положил большую горку пюре и добавил пару отбивных, - ешь, мне не жалко, но тебе плохо не будет?
-У меня метаболизм как у гончей собаки. А для того, что бы форму поддерживать, - Толян оторвался от поглощения пищи и задрал рукав рубашки, демонстрируя внушительный бицепс, - кушать надо много.
-А у тебя – жена, дети? Есть?
-Да как-то не срослось.

-Эй, паря, да ты никак спишь? – Темнов толкнул задремавшего прямо за столом Макса.
-А? Что? Нет, не сплю.
-Иди, ложись.
-А посуда?
-Да помою я твою посуду. Иди, ложись.
Макс зевнул и поплелся спать.

Темнов долго стоял в душе. Дверь после пинка так и не закрывалась.
Макс опять спал поперек дивана. Вот что за привычка такая у человека? Толян осторожно просунул одну руку под шею, вторую под спину и осторожно сдвинул Макса. Тот не проснувшись, нахмурился и свернулся клубком в середине дивана, игнорируя всяческие попытки его перемещения. Толян мысленно выматерился и попробовал устроиться с краю. Не вышло.
-Макс, подвинься, - ноль эмоций, - Ма-а-акс.
Толян вздохнул в сто тридцать первый раз.
-Ты чего не спишь? – сонный Макс выглянул из-под экспроприированного одеяла, - И другим не даешь?
Толян вздохнул в сто тридцать второй раз.
-Да так, подвинься.

Темнову снился сон. Эротический сон. Нет. Порнографический сон.
Ему снилось, что он одной рукой прижимает запястья тихо стонущего Макса, другой гладит его грудь, целует его, коленом раздвигает крепко сжатые колени. Макс выгибается, тянется навстречу его губам. Умоляет остановиться. Умоляет не останавливаться. И тянется, тянется, тянется к нему. Горячий, податливый, шелковый. Прижимается, трется об него своим членом. Стонет, зовет по имени. Приподнимает бедра, помогая снять с себя трусы. И вот Темнов уже устроился между его ног, жадно входит в него. Макс срывается на полустоне – полувсхлипе, раздвигает ноги шире, двигается навстречу. Жарко шепчет непристойности на ухо. И стонет. Темнов давно уже отпустил его руки. Они гладят его спину, поясницу, плечи. Одна осталась на шее Темнова, вторая скользнула ниже, ласкает член.
Темнов открыл глаза и увидел под собой стонущего Макса, закинувшего ноги ему на поясницу и умоляющего двигаться быстрее. Он кончил. Макс кончил следом за ним и притих.
«Господи! Да ведь это же не сон!». Он только что засадил лучшему другу! И ему понравилось! И друг не в обиде! Блять!!! Толян свалился с дивана и понесся в душ.
«Ох же ж мать твою! Вот же блин! Это как же так?!». Как там говорили, мальчик, девочка, какая в попу разница? Ощутимая, вот какая! Охренеть!
«Я трахался с мужиком и мне это понравилось»…. Толян ткнулся лбом в стену. И еще несколько раз. И еще.
-Ты себе таким макаром лоб расшибешь, - спокойно констатировал голый Макс, взял полотенце, намочил его и начал деловито вытирать задницу и живот. Поймал удивленный взгляд и объяснил – липко.
-Ты как? – спросил медленно выходящий из ступора Темнов.
-Охренительно, как ты говоришь. Повторим?
-Да как же….
-Да как же я на такое способен? После того, как меня отодрали пять здоровенных лбов особо жестоким образом, с тобой – просто как с девочкой-первоклассницей.
-По-моему, у тебя сорвало крышу.
-Не отрицаю. Но… Ты первый начал лапать меня за задницу.
-А ты не был против.
-Почему бы и нет?
-Действительно, почему бы и нет, - Темнов понимал, что он ничего не понимал.
-Пойдем спать, а? Завтра я подробно и с удовольствием объясню тебе, чем групповое изнасилование отличается от занятия любовью, а сегодня пойдем спать.
Темнов, как загипнотизированный, пошел следом за ним.
-Ты не против? – спросил Макс, прижимаясь спиной к Темнову.
-Поздно уже против быть, - ответил тот, помогая Максу поудобнее устроиться.
Макс затих и засопел, а Толян еще долго лежал и просто смотрел в потолок.

-Доброе утро.
Да какое же оно на хрен доброе? Спать хочется. Спать, спать, спать. Темнов сунул голову под подушку.
-Скройся.
-То есть кофе с булочками в постель отменяется.
-Кофе?
-Ну, тогда, наверное, мне стоит выпить его самому.
-Ты сказал – кофе?
-Да, именно кофе.
-Дай, - из-под одеяла показалась крепкая рука.
-А как же утренний поцелуй и пожелание доброго утра?
-Пошел на хрен и дай сюда кофе.
Макс рассмеялся и протянул Толяну кружку.
-А ты страшен в гневе. Булочку?
Темнов молча протянул вторую руку и захрустел свежей выпечкой.
-Вкусно. В магазин успел сходить?
-Зачем? Сам, все сам.
-Я точно на тебе женюсь.
-Как честный человек, должен, - Макс улыбнулся как-то очень по-мамаевски.
Темнов с неодобрением посмотрел на него.
-Тебе славы Мамая мало?
-А тебе вчера плохо было? – Макс заглянул ему в глаза. Темнов отвел взгляд в сторону. Что, правду сказать? Что ему с бабами так кайфово не было, как вчера с Максом? Соврать? Промолчать?
-Хорошо, - хрипло ответил Толян.
-И мне хорошо. И легче стало. Считай, что у меня крыша поехала, потому что я больше не хочу пустить пулю в лоб, после того, что со мной произошло. Это ведь здорово, правда?
-Здорово, - согласился Темнов.
Макс забрал у него тарелку с остатками выпечки и кружку с недопитым кофе. Забрался на постель.
-Я тебя хочу. Я тебя хочу третий день и понять не могу, что со мной происходит. Может это я головой долбанулся, может после того, как побывал под этими быками. Не знаю, да мне это неинтересно. А после вчерашней ночи…. У меня зубы ломит от желания. Мне просто хочется подойти к тебе, душевно попросить «Темнов, трахни меня, пожалуйста», встать на колени, расстегнуть тебе ширинку и как следует отсосать, - он медленно потянул на себя одеяло, - Темнов, трахни меня, пожалуйста, - Макс наклонился и поцеловал рифленый живот Толяна, поцеловал каждый кубик его пресса, - Темнов, будь человеком, - провел языком ниже, обхватил губами твердый член.
Толян закрыл глаза и вцепился пальцами в простыню.
-Ма-а-акс….
Макс оторвался от своего занятия, Темнов разочаровано застонал.
-Не торопись.
Макс оседлал его ноги, потянулся к губам, укусил. Темнов крепко, до синяков, сжал его бедра.
-Хочешь? – спросил Макс, глядя на него потемневшими от возбуждения глазами, - хочешь меня трахнуть?
Темнов только качнул бедрами, Макс беззвучно засмеялся, завел руку за спину, нашел его член. Поерзал, устраиваясь поудобнее. Темнов почувствовал, как медленно начинает проникать в попку Макса. Макс выдохнул и закусил губу.
-Больно? – спросил Толян, громко выдохнув.
Напарник молча помотал головой и резко опустил бедра.
-О-о-ох, какой же ты….тесный.
Макс что-то простонал сквозь зубы.
Темнов ускорил движение.

-Ты живой? – Толян осторожно потрепал Макса по плечу.
Макс промычал, что да.
-Может тебя в душ отнести?
-Отнести, сам я точно не дойду. Сил нет. Ну, ты и зверь. Не понимаю, почему жена тебе изменяла. Или ты только с мужиками так крут?
-Что ты сейчас сказал о жене?
-Я говорю, что не понимаю, почему она тебе изменяла, а что? Что-то не так?
-Сколько раз ты поимел жену нашего командира?
-Один, не слишком хороша оказалась. А что…. Вот черт! Ко мне вернулась память! Вот черт!!! Черт!!!
Макс крепко обнял ошарашенного Толяна.
-Тебе надо запатентовать этот метод лечения амнезии, Темнов, ты сотворил чудо!
-Э-э-э, здорово. А ты готовить не разучился? Жрать хочется, одними булочками сыт не будешь.
-Темнов, тебе бы только жрать, - Макс прижался лбом к его виску, - а знаешь, даже если и разучился, то для тебя смогу научиться снова.

---

Хо...Бедные великие

Я тут на статью в газете наткнулась. На каком-то сайте не слишком известые стихи великих выкладывали. И молодежь современная их критиковала.
Борису Пастернаку например написали: "Боря ты гонишь", "Пиши исчо, "Она от тебя ушла?"....И ведь народ-то на полном серьезе. Школьники в основном, но...
Делаю вывод, не всякая критика достойна внимания. Так что какого бы негатива мне н писали, я всегда весело шлю всех на хуй, ведь мы то с вами знаемм *шепетом*. что я лучшая))

---

Маленькая девочка со взглядом волчицы (название рабочее)

Оно взяло и выскочило из-под моих пальцев! Оно само! Я нормальная *безумно оглядываясь по сторонам* я совершенно нормальная!!!!

Моей темной половине (мне) и источникам дохновения Княженике (генератор волшебных пенделей) и Нилу Гейману (Бог).

Поехали? Я расскажу тебе страшную сказку.....


Я не слышу, о чем он говорит. Я наблюдаю за его ртом и лениво потягиваю молочный коктейль. Тонкие губы, бесцветные. Их как будто совсем нет. Как будто кожа просто загибается внутрь рта, а края хаотично двигаются в разные стороны. Я фыркаю, и, конечно же, в разные стороны летят молочно-белые брызги. Он с неодобрением смотрит на меня, достает лиловый (как галстук) платок, смахивает им невидимые капли с рукава пиджака. Нервно (не раздраженно, упаси его бог от такой глупости!) переспрашивает:
-Я сказал что-то смешное? Вы меня внимательно слушаете?
Я делаю умное лицо и киваю головой. Зачем нужны эти личные встречи заказчика и исполнителя? Глупость чистой воды! Он же меня сдаст, только его чуть прижмут. Но Большой Мо сказал, что это такой тонкий психологический ход. Чтобы клиент не передумал в последний момент, что бы посмотрел в глаза чужой оплаченной смерти.
Мне не нужно его слушать. В моем милом розовом рюкзачке уже лежит пухлый коричневый конверт. Знаете, в таких еще иногда доставляют ценные письма? Коричневый, как сухая горчица, которую я добавляю в тазик, когда парю ноги, что бы вода дольше не остывала. Горчично-коричневый конверт, с горячей информацией. Я как-то спросила у Мо, где он их берет? И можно ли мне парочку пустых. Он спросил, нафига они мне?
-Ну, просто так, тебе жалко, да? – и посмотрела Огромными Мультяшными Глазами.
Он смеется, когда я так делаю, говорит, что я похожа на героиню японских мультиков. А-ни-ме. Из любопытства решила посмотреть. Глупости какие-то! Сисястые школьницы пытаются спасти мир. Буэээ. Кстати, конвертов Мо мне так и не дал.
Он закончил рассказывать. Я профессионально улыбнулась и заверила, что да, мы же лучшие, мы все сделаем, все будет круто чува-а-а-ак. Сказала, что мне приятно иметь дело с такими людьми (враньевраньевраньеяихненавижу). Он расслабился, откинулся на спинку дорогого (а как же иначе?) кресла, самодовольно улыбнулся мне в ответ. Я смачно почавкала жвачкой и выдула огромный розовый пузырь (у меня нездоровая тяга к этому цвету). Пузырь оглушительно лопнул, я еще разок чавкнула напоследок, кинула картонный стаканчик от коктейля в дорогую и стильную мусорную корзину и, качнув милыми блондинистыми хвостиками, ушла. Даже спиной я чувствовала выражение его лица: легкая смесь брезгливости и страха. Правильно, меня надо бояться. Для здоровья вредно меня не бояться.
Внизу ждет машина. Оооо, ну это у нас целый ритуал.
Раньше я всегда возвращалась одна, но однажды на меня напал подвыпивший педофил (я выгляжу на тринадцать, не смотря на то, что мне восемнадцать). Я отвела душу, но возникли проблемы. Труп. Мо не любит проблем. И поэтому сказал, что это был последний раз, когда я свободно передвигалась вне задания без сопровождения. Он вообще жуткий зануда, этот Мо. Он сказал, что делает это не для того, что бы обезопасить меня, а для того, что бы обезопасить окружающих.
-Но он же первый начал! – возмутилась я, наблюдая за бригадой чистильщиков собирающих остатки трупа в переулке.
-Не обязательно было размазывать его об стену, можно было просто вырубить, - черт, Мо как всегда логичен!
-Ладно, я больше так не буду, обещаю.
-Конечно, не будешь, с этого дня у тебя постоянное сопровождение.
-А можно мне….
-Нет нельзя!
-Ну, пожалуйста! Я просто хотела….
-Если это не новая винтовка или губная помада, то нет!
-Я просто хотела…, - я закусываю губу и понижаю голос до шепота, глаза картинно наполняются слезами, запрокидываю голову (он намного выше меня, такой большой, всегда в темном), ловлю его взгляд – я просто хотела сама выбрать себе конвоира.
Он вздыхает, щелчком отбрасывает сигарету в сторону, я жадно слежу за полетом оранжевой искры, мне запретили курить. Мо сказал, что это не эстетично и может меня выдать.
-Ладно, сейчас едем в офис, я соберу мальчиков.
Он достает мобильник, что-то говорит, но я его уже не слушаю. Ура! Он не разрешил мне в свое время завести собаку, мотивировав это тем, что собака – слишком большая ответственность для тринадцатилетней девочки и что мне некогда будет за ней следить…. Бла-бла-бла… Обычные взрослые отговорки….. А тут! Настоящий мальчик! Живой! Которого можно будет доставать и дразнить, выгуливать, который будет носить мой рюкзак, с которым можно будет в тарелочку играть! Ухтыухты!
Выбирала я долго, почти час. Выбирать было из чего. Он пригнал двадцать своих «мальчиков», средний возраст которых от 25 до 35. Все как на подбор (да и, наверное, ни как, а действительно специально) высокие, рослые, молчаливые. Одинаковые какие-то в своих серых костюмах. Интересно, а мне можно будет его переодеть во что-нибудь более жизнерадостное? Во что-нибудь розовое? (Мо меня прибил бы за такие мысли). Выбрала самого крепкого и здоровенного. А что, мило! Маленькая девочка и «мальчик» с лицом убийцы чуть выше двух метров и весом больше ста килограмм. Люблю контрасты.

Ну, в общем, с тех самых пор (а это чуть больше года) Винни неотступно следует за мной. Он даже живет со мной в одном доме. Потому что Мо сказал, что подозрительно, если маленькая девочка живет одна. У него я жить перестала, после того, как в результате припадка разнесла ему пенхаус. Если честно, я это специально сделала, потому что по-другому он не соглашался! Сам виноват в конце-концов, должен понимать с кем имеет дело.
Винни всегда открывает мне дверцу машины. И я всегда езжу исключительно на заднем сиденье. И всегда пристегиваюсь. Потому что если я не пристегнусь, машина с места не тронется. Винни упрямый, молчаливый и очень упрямый. Даже упрямей меня. Зато он без проблем бегает мне за молочными коктейлями. Мне кажется, что он находит это очень милым. И он, как и Мо, считает меня ребенком.
Ой. Заболталась. Я вообще люблю поболтать. Особенно с Винни, он хороший собеседник, он всегда молчит. Может ему запрещено со мной разговаривать, а может Мо просто вырезал ему язык (с Мо станется, он такой). Опять от темы отошла. Ладно, возвращаюсь.
Что я такое? ГМС-1. И это не Говнистая Маленькая Сучка-1. Генетически Модифицированный Солдат первого уровня. И единственного, как потом оказалось. Экспериментальная Особь. Мне вообще смешно все это вспоминать. Ну, посудите сами. Собралась толпа умных дядечек, решивших создать что-то гениальное и зловещее. Пригнали толпу ученых, дали им задачу, кучу бабла, оборудования, материал для опытов (много маленьких девочек) и бац – ученые создали меня. Одну. А больше и не получалось никак. Как потом объяснили, что у меня какая-то редкая (одна на миллион) мутация в организме, которая позволила не сдохнуть мне после манипуляций с моими генами. А сделала меня быстрее, выносливее и сильнее обычных людей. И затормозила мое развитие. Как физическое, так и психическое. Хотя насчет последнего я могу поспорить! Ученые когда сказали, что повторить меня не удастся, дядечки расстроились и прекратили финансирование проекта. А меня очень удачно выкупил Мо. Он мне всегда повторял и повторяет, что мне чертовски повезло. Если бы Мистер Большая Задница вовремя не суетнулся, меня могли бы продать террористам или в гарем или вообще ликвидировать (врет, конечно, слишком много бабок в меня вложено, что бы под нож пускать). Хотя….как бы я не ворчала, я действительно ему благодарна. За то, что он относится ко мне как к обычной тринадцатилетней девочке, почти как к дочери. И я для него не глупая машина для убийства. Он нашел ко мне ключик. Мо такой, он к любому человеку находит свой ключик.

Винни как всегда молчал.
-А еще у него галстук дурацкий и вообще он мне не понравился. Как думаешь, Мо позволит мне с ним поиграть?
Винни улыбнулся и покачал головой, сворачивая к нашему дому.
-А что на ужин? Ты же приготовил ужин, да? Я есть хочу. Я сегодня съела гамбургер и выпила два молочных коктейля. Ма-а-ало! Пух, я хочу есть!!! Есть хочу.
Когда я голодная – это страшно. Это очень страшно. Кроме шуток. У меня дикий обмен веществ. Калории сгорают как трупы в крематории. Бесследно. При весе в тридцать килограмм я съедаю порцию раза в два больше чем Винни. Если я вовремя не поем, мне плохо. Я зверею. Становлюсь агрессивной и не управляемой. Попервости я угробила кого-то из личной охраны Мо. Ну не специально. Просто получилось нехорошо. Он меня дразнил, говорил, что даст поесть, только если я у него отсосу. Может, пошутил. Кто его знает, но я была не в настроении разбираться, сначала свернула ему шею, а потом плотно пообедала. У него после смерти так и остался удивленный вид. Словно он не верил, что умер. Мо ничего мне тогда не сказал, но впредь следил, чтобы меня не заставляли ждать.

Дом у нас большой и светлый. Как с картинки. Двухэтажный, три спальни, две ванные, большая гостиная, в подвале специально для меня спроектирован небольшой тренажерный зал (надо же мне где-то выпускать пар), кухня здоровенная. На ней даже Винни не выглядит нелепо. Места много. На лужайке перед домом раскидан всякий хлам. Мой велик со смешными кисточками на руле, мяч, пластиковая скульптура мультяшного единорога, качели стоят. Все довольно мило. Соседи думают, что Винни мой папочка. А моя мамочка трагически скончалась. И это стало для папочки таким шоком, что он перестал говорить. Местные незамужние курицы до сих пор к нему подкатывают. Но он их молча посылает куда подальше. Ему видимо Мо запретил. Потому что раз в неделю вечером пятницы к нам привозят одну из девочек Мо. Для Винни. Судя по всему, для него хорошо потрахаться, так же как для меня плотно покушать. Ее зовут Дейзи, Рита или Мэри-Сью, она всегда такая обаятельная блондинка, которая никогда не забывает прихватить для меня ведерко мороженого (ну еще бы!) и одета как девчонка с ранчо. Выгоревшие джинсы, ковбойская шляпа и милый акцент. Я их обожаю. Они так прелестно бледнеют, когда заходя в дом, первым делом видят в гостиной меня, в моей любимой пижамке с феями и халатике со звездочками, разбирающую свою любимую штурмовую винтовку (успокаивает, знаете ли) и Винни, сидящего рядом со мной на нашем уютном бежевом диване и читающего свежую прессу.
Меня всегда волновал один момент – почему голубоглазая блондинка? А не брюнетка? Или рыжая? Где стремление к разнообразию? Это же, наверное, очень скучно, всегда одно и тоже. Но он молчит. И загадочно улыбается, намурлыкивая что-то себе под нос.

Сегодня у нас на ужин лазанья и спагетти под соусом болоньез и огромная пицца и чили нон-карноне.
-Пух ты волшебник!
Я бросаю свой рюкзак у входа, скидываю по дороге на кухню кроссовки.
Стол сервирован. Спасибо нашей домработнице – невидимке.
Винни нахмурился, глядя, как я ухватила немытыми руками здоровенный кусок пиццы. Мне почти стало стыдно.
-М-м-м, сначала надо было помыть руки, да?
Ответом мне был взгляд № 251 «Ты - несносное создание, не желающее подчиняться общепринятым правилам». Я их коллекционирую – его взгляды. У меня в голове есть картотека с табличкой «Винни». У меня на каждого человека есть такая штука. Это очень упрощает мне жизнь. Я была удивлена, когда узнала, что Мо приходится хранить всю информацию на бумагах и в памяти компьютера. Но ему ничего не сказала. Потому что он вполне мог сделать меня своим личным флэш-накопителем, а это ску-у-у-чно!
Пока мыла руки, Винни аккуратно поставил мои кроссовки на место, повесил на крючок вешалки рюкзак.
Я чинно сидела за столом и ждала, пока он снимет пиджак и помоет руки сам. Вскоре он ко мне присоединился.
Разговоры за столом не одобряются. Ну, там всякие «Передай мне соль» или «Ты что, сожрал последнюю конфету?!» допускаются, а так нет. У Винни обязательно найдется для меня какой-нибудь особый взгляд, убивающий желание поболтать.
Готовит Винни офигенно! Мо говорит, что мне полезно питаться дома, а не таскаться по фаст-фудам и барам. Во-первых, это небезопасно, а во-вторых, я домашний ребенок.
-Пу-у-ух – тихонько дую себе под нос как Кристофер Робин.
-Пу-у-ух, - повторяю я, он внимательно на меня смотрит, - а давай сегодня «Бетховена» посмотрим?
Он многозначительно показывает пальцем на посуду. Ну, ясно, помою посуд - поедем в прокат за фильмом. Я со вздохом начинаю убирать со стола, он улыбается. Дрессировщик, блин.
Он пошел переодеваться, а я быстренько запихала все в посудомоечную машину (Спасибо Мо!).

-Можно мне «Бетховена»?
-Конечно детка, - отвечает прыщавый, пахнущий потом парень в прокате и опасливо косится на Винни. На бейджике парня написано «Эдвард». Он бы с удовольствием предложил мне конфетку и еще кой-чего в придачу, говнюк. По любому пристает к местным маленьким девочкам, которые приходят к нему за мультиками.
Эдвард, а ты знаешь, что будь моя воля, я бы выдавила тебе глаза? Положила бы большие пальцы на глазницы и давила бы, пока не услышала глухого хлюпа, пока не почувствовала бы под пальцами склизкие провалы. Потому что мне не нравится твой взгляд. Твой вонючий мерзкий взгляд, грязный ты ублюдок.
Иногда Мо разрешает мне поиграть. Потому, что не всегда получается выпустить пар в одном только спортзале. А адреналин после заданий зашкаливает, я могу сорваться. Это почти также плохо, как оставить меня без обеда.
Я приду за тобой, Эдвард. Я обязательно приду за тобой.
Он протягивает мне диск и не знает, что его ждет. Я радостно говорю «спасибо» и мы уходим. Винни все понял.
Когда мы сели в машину, взглянул на меня в зеркало заднего вида.
-Да Пух, я вернусь сюда как-нибудь без тебя.
Он пожимает плечами «Дело твое».

Фильм классный. Я до сих пор хочу собаку, но у меня есть Винни. После кино мы расходимся по своим комнатам. У меня еще час свободного времени, а потом надо ложиться спать. И не только потому, что примерные девочки в десять уже спят. Так врачи сказали. Что бы я вставала строго в одно и то же время и ложилась по возможности тоже. Это как-то напрямую связано с моей гиперактивностью. Все сложно.
Мои искусственные мутации – не подарок с небес. С ними очень много проблем. Меня регулярно водят к психологу и обследуют. Даже не представляю, во сколько в среднем обхожусь Мо. Очевидно я – очень выгодное приобретение, раз он так на меня тратится.
Моя комната находится на втором этаже, рядом со спальней Винни. У меня много мягких игрушек. Мо иногда дарит мне их. Говорит, что у каждого ребенка должен быть плюшевый мишка. Интересно, а у каждого ребенка в стенном шкафу небольшой склад оружия? А под кроватью несколько ящиков с патронами и два пояса с гранатами? Мо говорит, что я – параноик, но ничего против не имеет. Рабочее оружие у меня одноразовое. Использовал – бросил. А дома я храню самые любимые экземпляры. Несколько винтовок, пулемет Томпсона, парочка пистолетов, арбалет, набор метательных ножей. У меня даже есть настоящая катана и кинжалы для сепукку (ритуальное японское самоубийство), круто да? Мо подарил на день рождения. Мое очередное тринадцатилетние. Я каждый год заново придумываю, когда оно у меня наступит.
В моей комнате голубые обои и пурпурные занавески в тон одеялу на большой кровати с резными столбиками и пологом. Несколько полочек, на которых стоят учебники. Стол письменный, фотка на столе в стеклянной розовой рамочке: мы с Мо. Он осторожно обнимает меня за плечо, такой огромный и я в забавных шортах и майке с единорогом. Это был день нашего знакомства. Четыре года назад. С тех пор мало что изменилось. Завтра на задание. А я еще даже конверт не распечатывала. И рюкзак в прихожей остался. Пришлось спускаться.

Ммм, так чего у нас? Я уютно устроилась на постели, поджав ноги. Веер фотографий, несколько схем, личное расписание, досье. Ночью придется работать. Брать в загородном доме. Ой фу! Специальный заказ! Ой фу-фу-фу! Расчлененка! Опять вся в крови и чужом дерьме буду! Это только в фильмах красиво и жутко. А на самом деле жутко и воняет. Да еще и выглядит – буэээ. Я люблю играть красиво. И честно! Что бы можно было поохотиться и загнать жертву. А не тупо вырезать пятнадцать человек охраны и на куски покромсать семью из четырех человек. Мне захотелось плакать. Так не честно! Не честно! Ну, хотя бы от школы меня дня на три освободят, это точно. После спецзаказов мне можно несколько дней отдыхать и играть в свое удовольствие. Все, баиньки пора. Винни скоро зайдет, проконтролировать, поцеловать перед сном и одеяльце подоткнуть.
Я его обычно прошу:
-Пу-у-ух, расскажи мне сказку. Ну, пожалуйста, Пух.
Он беззвучно смеется, прикладывает палец к губам, показывает на часы и закрывает мне глаза как покойникам в больнице – ладонью ласково проводит по векам. Я засыпаю в обнимку с плюшевым единорогом Молли (и совсем я не маленькая!).

Утро как всегда начинается со звонка телефона. Восемь ноль-ноль.
Я тянусь и вкусно зеваю. Ням-ням-ням!
-Доброе утро принцесса
-Привет Мо!
-Как спалось?
-Отлично.
-Что с заданием?
-Мо-о-о – капризно, с надрывом, - почему я должна возиться с этим дерьмом?
-Ло, - строго так, металл в голосе, - во-первых, не выражайся. Во-вторых, ты же прекрасно понимаешь, что ты лучшая. И сделаешь все чисто.
-Там расчлененка…. Ты знаешь, как я не люблю ее…
-Детка, ты же все прекрасно понимаешь, ты же не заставишь своего бедного папочку краснеть за тебя перед заказчиком, ты же сделаешь все правильно, да?
-Конечно Мо, как скажешь Мо, я буду очень стараться.
-Вот и здорово. Не подведи меня, детка. Будешь умницей, в воскресенье ты, я и Винсент пообедаем в новом итальянском ресторанчике.
-Правда-правда?
-Честно-честно принцесса, ты знаешь, что я всегда держу свои обещания.
-Мо! Я постараюсь! Правда!
-Ладно, малышка, у меня сегодня еще много дел, люблю тебя.
- И я тебя. Пока.

Кухня встретила молоком, оладушками и улыбающимся Винни. Он как раз заканчивал стряпать. Такой домашний. В белой футболке, пижамных штанах и зеленом фартуке. И волосы взъерошенные.
-Доброе утро Пух!
Он улыбнулся и поставил передо мною мою любимую оранжевую тарелку с моими любимыми оладушками и огромный стакан молока.
-А сиро-о-оп? Зажал, да?
Он, не оборачиваясь, резко швырнул в меня бутылочку с вишневым сиропом. Я легко ее поймала и засмеялась.
Когда я закончила завтракать, передо мною появился еще один стакан – с протеиновой бурдой и гормонами. Специально для меня разработанный коктейль. Мой организм вырабатывает только половину положенных гормонов. И не смотря на то, что мое развитие встало на тринадцати, оно очень медленно движется. Для сравнения – год за десять лет. И, чтобы не растерять всех своих замечательных навыком, мне приходится дополнительно принимать всякую гадость. Раньше уколы пытались ставить, но…. Мо решил, что лучше меня не бесить и поить этой дрянью из стакана. Брр.
-Это обязательно Пух? – я жалобно на него посмотрела, он обернулся, замер на мгновение, потом подошел, большим пальцем вытер молочные усы (всегда забываю!), сочувственно вздохнул и придвинул стакан поближе, - да знаю я, что надо. Но так не вкусно!
Выпила залпом. Дрянь похлеще виски.
После гормонов мне плохо. Организм еще минут сорок усваивает бурду. Я это время пережидаю в своей комнате, тихо лежу на постели, слушаю «Энималз». Винни меня в эти минуты не трогает. Он все прекрасно понимает.
Я обнимаю Молли и мечтаю, что однажды стану настоящей девочкой, которая будет взрослеть, влюбляться, встречаться с парнями, ходить в кино с подружками, гулять по магазинам с мамой. Делать все то, что делает обыкновенная девочка. И Винни будет рядом и будет со мной разговаривать по – настоящему. Питер Пэн дурак, что хорошего в том, чтобы не взрослеть? Если проводить параллели, то Винни – Динь-Динь что ли? Ой, не могу!
Громко смеюсь.
Это все гормоны. Я не стабильна. Это пугает.

Оклемалась. В спортзал пора. Быстро собираю сумку. Полотенце, майка, кроссовки, спортивный костюм (сегодня сиреневый, такой бархатный как у звезд айронби, с надписью «Далорес» на спине). Далорес – это я. Мо говорит, что назвал меня в честь героини романа Набокова «Лолита». Меня все говорящие мальчики Мо зовут Ло-ли-та, растягивая по слогам на французский манер. А Мо зовет меня Ло. Он вообще-то тоже не просто Мо. Мортимер. Только я зову его Мо.
Сегодня на тренировке специальная разгоняющая программа. Мне надо подготовиться к предстоящей ночи.
Винни уже внизу и ждет меня. В очередном безупречно сидящем костюме. И ужасном галстуке (вообще-то он со вкусом подобран, но меня эти серо-стальные, угольные, пепельные оттенки убивают). Как обычно. Мы садимся в машину.
Спортзал я люблю. Там можно хорошенько оттянуться, не ограничивая себя.
По дороге мне покупают молочный коктейль и сахарную вату. Углеводы. Самое оно.

Беговая дорожка – отличнейшая вещь. Больше мне нравится только кидать ножи. Я блокирую окружающий мир наушниками, закрываю глаза и бегу. В плейлисте какие-то современные пустые и глупые ритмичные песенки. В голове тишина. Мышцы работают как отлаженный механизм. Моя скорость около восьмидесяти километров в час. Этот тренажер сделан специально для меня и рассчитан под такие нагрузки. Потому что первые штук пять я сломала.
Программа, разработанная для меня, длится около трех часов. Пока я парюсь в спортзале, Винни успевает съездить домой и приготовить обед.

Тренируюсь я всегда в одиночестве, если не считать личного тренера. Был прецедент. Я занималась в одном зале с мальчиками Мо (Мо подумал, что мне будет не так скучно) и один из них захотел побороться со мной на руках. Я сломала ему локоть. Не специально! Мо решил, что мне лучше заниматься одной, во избежание, как говорится. Вдруг, в следующий раз я сломаю кому-нибудь не руку, а шею?
Тренер у меня классный. Джейми. Ниже Винни, и, наверное, раза в два меньше. Гибкий как ласка. Постоянно смеется, мы с ним много разговариваем. Этот мальчик Мо – говорящий. И он называет меня всегда по имени и фамилии. Мне кажется, ему нравится звучание. А еще он неплохой психолог. Все мое тренировочное оружие он называет – «игрушки».
-Ну что Далорес Смит, сегодня у меня для тебя маленький сюрприз. С таким ты еще не играла.
-Что это? Покажи!!!
Он жестом фокусника достает из кармана россыпь мелких звездочек. Такие маленькие, тонкие, как будто из фольги. Ухтыухты! Красота!
-Это что? Это как? А я их не сломаю?
Джейми хохочет.
-Нет, подставляй ладошки.
Он высыпает мне их в протянутые руки.
Он холодные и острые. И не такие уж и тонкие.
-Ну что ты застыла? Давай, опробуй, - Джейми веселится, ему смешно смотреть на мою нерешительность.
В центре мишени зазвенели три звезды. Какой приятный звук! Мне нравится.
-Это Сюрикены, - рассказывает мне Джейми, пока я развлекаюсь с новой игрушкой, - оружие ниндзя. Удобная штука! Беззвучная, незаметная, смертоносная. Еще? – он замечает, что звезды в моих руках закончились.
-Конечно!
-Предусмотрел такой энтузиазм, - он подает мне две длинные черные ленты, на каждой из которых крепится еще по двадцать звездочек.
-А можно мне несколько домой взять?
-Решила избавиться от Винни?
-Да нет же, красивая штучка. Ребятам в школе похвастаться, скажу, что дядя Джейми привез с загадочного Востока.
-Спроси у папочки.
Я достаю свой розовый пушистый мобильничек:
-Мо? Привет! Джейми показал мне новую игрушку. Можно мне несколько штучек взять себе?.... Нет, это не гранаты, они у меня уже есть! Как что? Звездочки, Сюрикены! Обещаю…да.… Ну почему я обязательно должна кого-нибудь убить? Ты же знаешь, я аккуратно… Что «в прошлый раз»?.... Он сам был виноват!!! Он меня мелкой выскочкой обозвал!!!.....Да….обещаю. Я больше не буду-у-у! Ну, Мо-о-о!!!...Ага… Ура!!!! Конечно-конечно!!! Кстати, ты звонил в школу?...Ага.…Ну, неделю…Мо-о-о! Три дня это мало!!!....Ладно…. И я тебя. Пока.
Оборачиваюсь к Джейми.
-Он разрешил!
-Отлично Далорес Смит, а сейчас на рубеж. Близнецы тебя заждались.
Близнецами он ласково называет два автоматических пистолета с глушителями.

-Смотри, что он мне подарил! - я болтаю перед носом Винни черной лентой. Винни внимательно разглядывает звезды и показывает мне большой палец, - ты купил мне молочный коктейль?
Он забирает у меня сумку и открывает дверцу.
Мы едем домой, я рассказываю ему, как прошла тренировка.
В нас врезается мусоровоз. Удар жуткий. Меня болтает на ремне безопасности как тряпичную куклу. Руки липкие. Стаканчик с коктейлем. Мороженое. И кровь. У меня на коленях. Кровь и мороженое. Я быстро соображаю. Ремень лопается. Покореженная дверь вылетает. Меня буквально вышвыривает из машины. Я достаю Винни. Он без сознания или мертв. В крови. Некогда.
Я оттаскиваю его от машины. К нам бежит несколько ребят из мусоровоза. Они не настроены нам помогать. Они плохие, эти ребята.
Во мне просыпается зверь. В руках у меня черная лента. Десять звезд одновременно режут воздух. В лицо, в шею, в яйца. Чтобы меня остановить мало какого-то жалкого мусоровоза. А вот что бы разозлить….. Я разрываю их на куски голыми руками. Они кричат, громко, с надрывом. Кровькровькровь. Наша машина загорелась. Один из них, водитель мусоровоза, хотел удрать от меня. Дурачок. Ему я сломала позвоночник и бросила на нашу горящую машину.
Винни. Что с Винни? Он живой?
Винни лежал там же, где я его оставила. Я встала рядом с ним на колени, обшарила карманы. Нашла телефон. Набрала Мо.
-Пап! Папочка, на нас напали.
Мальчики Мо будут через пять минут.
-Пу-у-ух, ты живой, а? Пух? Ты, пожалуйста, не умирай пока. Сейчас приедут врачи. Ты не умирай, ладно? Я посуду буду без напоминаний мыть и перестану ругаться, ты только не умирай ладно? – я держу его широкую ладонь. Пульс есть.
Он открыл глаза, улыбнулся разбитыми губами. И взгляд № 18 «Все будет хорошо, малыш».

Винни увозят врачи. За мной приезжает Мо.
-Ты как, принцесса?
-Хреново, - волна адреналина откатила, я с трудом понимала, кто я и что со мной.
-Что-нибудь болит?
-Все болит.
-Сейчас мы поедем домой, где тебя обследует Док. А потом будем смотреть твои любимые фильмы и есть пиццу, - он осторожно погладил меня по плечу, - Кэмирон!
Один из мальчиков подошел к нам.
-Съезди в магазин, купи побольше пиццы, мороженого, газировки какой-нибудь возьми. Шоколада.
Мальчик исчез.

Мы у него в пенхаусе. Док – этой мой личный врач, она рыжая как лиса. И не носит очков, и у нее нет целой кучи ручек в нагрудном кармане. Она – воплощение элегантности. Они неплохо бы смотрелись вместе с Мо. Но она его не интересует. У нас с ней холодная война. Я ее терпеть не могу. Потому что она заигрывает с Винни, специально, что бы позлить меня. Она не понимает, что я могу свернуть ей шею, а Мо только погрозит мне пальчиком. И найдет нового специалиста. Но он может расстроиться, поэтому она еще живет.

-Привет Лолли-Поп, - Док улыбается - ложись на кушетку.
Ненавижу, когда она называет меня Лолли-Поп, это идиотский леденец на палочке. Однажды я вобью ей его в горло. И она сдохнет. Но не сегодня, и даже не завтра. Мо стоит рядом и держит меня за руку. Мо знает, как я не люблю врачей. Я люблю, когда он так делает.
-Ты должна привести ее в порядок до вечера. Ночью она мне понадобится.
Эта дура понимающе улыбается.
-Конечно сэр Мортимер. Как скажете.
Через полчаса он уводит меня в свою спальню. Там самый большой телик. Включает мне мой любимый мультик про ведьм. Кэмирон принес еду и остался. Минут десять мы смотрели в тишине. А потом он спросил, откуда ведьмы взяли это кристалл. Я ему начала объяснять…..
Через час вернулся Мо.
-Кэмирон, оставь нас, - мальчик растворился.
-Пап, что-то случилось? Что с Винни?
-Все хорошо, через несколько недель его выпишут, а пока за тобой присмотрит Кэмирон. Он тебе понравился?
-М-м-м, даже не знаю. Но, по крайней мере, он понял, откуда Корнелия взяла свою силу и….
-Кто?
-Да в мультике! Парень не безнадежен.
-Ладно, поговорим о тебе. У тебя трещина в позвоночнике, многочисленные ушибы мягких тканей, сотрясение мозга, разрыв связок на правой ноге.
-А, - я махнула рукой, - через неделю буду как новенькая.
-Это хорошо, задание никто не отменял.
-Кто были эти люди, которые на нас напали?
-Конкуренты. Неожиданно, но очень глупо с их стороны. Ты в одиночку стерла их лучшую бригаду исполнителей.
-Эти придурки – лучшие? Хочешь, я вырежу их всех?
-Не сегодня. Они мне еще понадобятся. Ты пообедала?
-Ага, спасибо. А можно мне будет навестить Винни?
-Конечно дорогая. Но только после задания.
Он целует меня в макушку и уходит.

Снаряжение доставили. Мне вкололи боевой коктейль. Смесь целой кучи стимуляторов и обезболивающих. Ближайшие двенадцать часов мне будет хорошо. Потом, правда, жесткий отходняк начнется. Издержки производства, как говорит Мо.
Мое снаряжение – это моя гордость. Черный комбинезон, удобные ботинки на мягкой подошве (в нее вшиты титановые пластинки, не скрепленные между собой, так бежать удобнее), небольшой рюкзак, перчатки, маска.
В рюкзаке обязательно нож (делали на заказ под мою руку), три запасных обоймы, набор игл, отмычек, два шприца. Один с «ласковой смертью», второй с «разгонялкой». Первый на случай, если меня ранят смертельно, второй – если не смертельно, но серьезно. Еще комплект звездочек. К наушнику моей рации на уровне правого глаза крепится камера. Видео мы отдаем заказчикам – как подтверждение о проделанной работе

Все с самого начала пошло не так. Они успели врубить тревогу. Но я как всегда оказалась быстрее. Все по плану. Охрана, собаки, семья. Кровь с дерьмом. Собак жалко. Они же ни в чем не виноваты. Но если бы я от них не избавилась, они бы, не задумываясь, разорвали мне горло.
Машина ждала в двадцати километрах от дома. Большой черный джип.
Светало.
Запрыгнула на заднее сиденье. Там уже одежда приготовлена чистая, еда в сумке.
Еда!!! Но сначала переодеться. Между мной и водителем черная перегородка как в лимузинах.
Скинула комбез, натянула джинсы, свежую майку. Маску сняла, затянула волосы в конский хвост. Аккуратно, чтобы чистое не умазать, сложила комбез, ботинки и маску в черный пакет. Сумку с едой открыла. Мнум, чего там есть? Бутерброды с салатом (бее-е-е), две банки энергетика, несколько зеленых яблок, фруктовый салат, куриная грудка вареная. Как всегда. Хочешь пожрать по-человечески, а вместо этого тебе какое-то говно подсовывают. Врачи считают, что после задания мне лучше есть пищу обогащенную белками, клетчаткой, всякой полезной фигней. И когда я болею (не все задания проходят гладко), меня тоже пичкают такой же дрянью. Особенно много белка приходится есть. Хотя я против молока ничего не имею. На самом дне все-таки нашлась большая плитка молочного шоколада. Хоть что-то.

-Мо, купи мне «Армалайт». Мо-о-о! Купи-и-и-и! – Док пыталась воткнуть мне что-то для быстрого восстановления костных тканей. А Мо вел переговоры по телефону, - Мо! Я хочу «Армалайт»!!!
Он с раздражением бросил в трубку: «Я перезвоню».
-Малыш, а как же СВД? Мы ведь недавно ее купили. Куда тебе столько оружия?
-Мо-о-о! Она снайперская, а я хочу штурмовую!
-У тебя есть «Ауг штайр».
-Но она же только 650 выстрелов в минуту делает, а «Армалайт» - 800! Сам Джерри Аддамс боролся с «Армалайтом» в руках за независимость Северной Ирландии! Купи-и-и-и!
-Ну, если сам Джерри Аддамс…, - он вздохнул, - Кэмирон отвезет тебя к Винни.

Винни выглядел неплохо. Бледный и синяки под глазами, но живой. Я ему быстренько рассказала, что заказ отработала, что Мо обещал новую винтовку, в этом месте Винни ухмыльнулся.
-Врач сказал, что через две недели тебя можно будет забрать домой. А пока тебя нет, со мной будет Кэмирон, - Винни нахмурился, - да ты не переживай, он же не такой классный как, ты! Тебя я люблю больше! – я прижалась к его руке, - ты только скорее поправляйся. Ладно? А еще Мо в последнее время переживает за мое здоровье. Что-то не так идет. Док ему объясняла, но я толком ничего не поняла. Мо сказал, что со мной будет работать целая бригада психологов, - я вздохнула, - надеюсь, что они смогут мне помочь и у меня не съедет крыша. Поправляйся. Кстати, я тебе пиццы принесла, но врачи сказали, что тебе нельзя, поэтому я ее съела. Ну, все, мне пора.
Я поцеловала его в колючую щеку и выбежала из палаты. Кэмирон ждал в машине.
-Домой, да?
-Звонил твой папа, сказал, что тебе предстоит еще одна серия тестов.
-Бли-и-ин.
-Глянь, на сиденье должна быть твоя гормонально-протеиновая смесь. Выпей.
-Фу-у-у.
- И пристегнись, - их, что с Винни в одном инкубаторе выращивали?

Если честно, то психологи мне нравятся. Никаких уколов, анализов, капельниц. Я отвечаю на странные вопросы, рисую для них картинки, все в таком духе. Похоже на игру. Они такие улыбчивые, милые и не стараются стать мне лучшими друзьями, это успокаивает. Не доверяю людям, которые знают, что я такое, и продолжают со мной сюсюкаться. Как Док.
Лолли-Поп…. Однажды я вырву ей язык.
Психологи расположились в том же здании, где находится спортзал, только этажом выше.

Сегодня меня мурыжили в два раза дольше обычного. Но ничего так, мне было интересно. Кляксы, вопросники в пятьсот пунктов, гипноз. И никто не делал умного лица и не говорил, что я еще слишком маленькая, что бы понимать такие вещи. Нет, подробно объясняли, радовались, что мне любопытно. Психологов человек десять, я их с трудом различаю. Они все такие…. Похожие. В своих сиреневых халатах, среднего возраста. Кто-то в очках. Умеет Мо подбирать однотипных помощников. Мо вообще много чего умеет. Он, например, отлично рисует. Когда я подхватила грипп (мой организм, отлично сращивающий переломы, перед гриппом становится на колени), Мо сидел со мной и рисовал для Молли единорогов. Танцующих, спящих, гарцующих, влюбленных, маленьких, больших, белых, розовых, синих, фиолетовых. Один рисунок с гарцующим единорогом висит над моей кроватью. Остальные у меня в папке хранятся.
Ближе к вечеру в лаборатории появился Кэмирон с ужином для меня.
Куриный суп, котлетки на пару, картофельный салат и литр молока. Я что, наказана? Когда меня начнут нормально кормить? Кто-то из психологов принес коробку с пончиками. Сообразительные ребята. Пока я ужинала, приехал Мо. Значит что-то серьезное.

Я облизывала пальцы, измазанные сахарной пудрой. Самое вкусное!
-Ло, - тон папочки не предвещал ничего хорошего, - дело в том, что у тебя начинает прогрессировать шизофрения.
Я нахмурилась.
-У меня едет крыша?
-Да, - Мо не имеет привычки не договаривать.
-Это очень серьезно?
-Да, - и преуменьшать.
-Почему это происходит?
-Потому что тебе слишком долго тринадцать лет, - и умалчивать.
-Это можно вылечить?
-Да, - и зря обнадеживать.
-Это сложно?
-Да.
Он ничего от меня не скрывает.
-Ты на месяц освобождаешься от заданий. Если через месяц тебе не станет лучше, нам придется тебя ликвидировать. Ты же умная девочка и понимаешь, что если потеряешь контроль над собой, может случиться непоправимое. Ты же не хочешь сделать больно своему папочке и будешь послушной, что бы ни случилось?
-Конечно Мо.
-Я люблю тебя, принцесса, - он обнимает меня, - ты не виновата. Это просто обстоятельства.
-Я тоже тебя люблю.
Он смотрит мне в глаза. У него сухой взгляд. Ему действительно жаль. И он сделает все, что в его силах, чтобы помочь мне. А если не ничего не выйдет, то он сам приставит дуло к моему виску. Потому что он честный.
-Пап.
-Да милая?
-А можно, Винни будет со мной?
-Конечно, но мне придется найти сиделку для него и сопровождающего для тебя. Как ты себя чувствуешь?
-Голова мутная. Все какое-то странное.
-Потерпи немного, - он достал телефон, - улажу несколько вопросов и отвезу тебя домой.

---

Блять, у меня первый час ночи, я смотрю "Мейдн вумен" и пеку печенье)))

---

Навернула банку тушенки с картошкой, добавив сверху ко всему этому пакет молока. Маловато будет. В четверг куплю себе еще несколько банок тушенки и замроженные овощи. И молоко. Много молока. Меня прибивает на кальций. Слюной исхожусь при виде творога, сыра, кефира, йогурта.....Ооооо....И молока......Оооо.....

Звонил Изотов,
-Привет маленькая, как у тебя дела? Соскучилсялюблюобожаю бла-бла-бла. Вот приеду, компенсирую тебе два месяца, что ты без меня одна в положении...Бла-бла-бла......ВА театр? В кабак? В кино? Да хоть на балет. Ты только скажи.
Я так задумчиво.
-Нее, это все не то. Ты приедешь, мы с тобой потрахаемся.
Тишина на том конце провода.
-Эээ....
-Ну потрахаемся. Не могу уже, зубы сводит!
-Да....действительно, зачем тебе театры с музеями.....

Это раньше я вс настаивала на культурной програме. Щас мне по херу. Я хочу секса!
Ну и сыра кусочек еще можно.

---

Ыыыы *при виде таких вот мужчин мои немногочисленные мозги прврашаются в кисель*

---

Пальцы ледяные.

Стучат по клавишам.

---

С рождеством всех, подарок девочкам слешерам (мучача, гляяяянь)))

Огромное спасибо моим родителям, Иисусу
и Княженичке, которая во время пинала меня в задницу
и подавала чудесные идеи
(без нее эта история не была
бы такой какая она есть сейчас)
Поехали?)).

Я, наверное, его уволю. Нет, я точно его уволю! Этот парень просто притягивает неприятности на свою задницу! Ну как можно было так подставиться? Нападение на клиента. Классическая ситуация, как по учебнику. Он, вместо того, что бы попытаться убрать клиента с линии огня и дождаться подкрепления, кинулся грудью на амбразуры. Как он один мог справиться с тремя подготовленными киллерами? И ведь справился же, вот только теперь в больнице месяц проваляется. А в прошлый раз? Это же надо было бить морду генеральному за то, что тот к нему якобы «приставал»?! Все через это прошли, сказал, что женщин предпочитаешь и все. Отстанет он от тебя, не маньяк же, в конце концов. Так этот герой видимо решил, что его пялить будут здесь и сейчас. Благо Михась отходчивый. Ох. Мне надо выпить.
Он пришел в наше агентство полгода тому назад. После Чечни, молодой парень, лицензия есть. Не липовая. Не женат, детдомовец, лицом и фигурой бог не обидел (в нашем деле это важно, потому что клиенты любят друг перед другом покрасоваться). Конечно, я его взял. Ох. И почему тогда никакого знака свыше мне не было? Почему не ударила молния и небеса не разверзлись? Господи, ты мне его в качестве испытания послал?
Несчастье звали Егором. И сейчас надо было ехать к нему в больницу. Фруктов отвезти, с врачом посоветоваться. Глупости глупостями, но рекламу он нашему агентству сделал хорошую. Больше половины друзей клиента, которого защищал Егор, обратились к нам с желанием нанять команду телохранителей.
Я вздохнул, откинулся в кресле, закрыл глаза. Руку приятно холодил стакан с вискарем. Пятнадцать лет я потратил на то, чего этот мальчишка добился за пятнадцать минут перестрелки. Разве так бывает? Потер лоб и устало вздохнул. Работы не впроворот. На мне координация всех наших команд, подбор персонала, работа с клиентами. Каждый из тех, кто работает в нашем агентстве, знает, что если возникла проблема – любая, надо идти ко мне. И я все решу, все улажу. От продления лицензии до проблем с жилплощадью. У меня политика такая: ребята погибнуть могут в любой момент, жизнью рискуют (непростых людей мы охраняем), потому заслужили они…. Жить и работать без лишнего геморроя. Может я не прав. Только мне по хрену. Хотя генеральный шутит, что я им вместо няньки, мамки и жены. Так, а только что остается, если семьдесят процентов – сироты, детдомовцы и калеченные войной, не идущие на контакт с другими людьми (потому не женатые и даже без друзей)? Из полноценных семей ребят я стараюсь не брать – как потом матерям в глаза смотреть, если с их ребенком что-нибудь случится? Хватит, насмотрелся, когда воевал.
Допил виски, поднялся. Время – десятый час. Часы посещения – до восьми. Но мне лишних вопросов не задают. Могу хоть в четыре утра прийти.
Машина приветливо пискнула сигнализацией. На сердце тяжело. Устал просто за день. Вот и тяжело. Выспаться бы. И поужинать. Надо будет на обратном пути в какой-нибудь кабак заскочить. Джип резво рванул с места.
Заехал в круглосуточный супермаркет. Фруктов взял, конфет шоколадных, красного вина. Егор – детдомовец, а они все до сладкого больные. На корпоративе тортом водку закусывают и довольные. Гриня (мой зам, он тоже в детдоме рос) объяснил мне, что недоедали в детстве, теперь и отрываются. Таким мороженое круче куска мяса. А красное врачи посоветовали – в небольших дозах хорошо восстанавливает кровь, гематоген еще просили привезти.
Гематоген….Это мне в аптеку надо.
Девушка на кассе спросила, не надо ли мне все это упаковать красиво? Я подумал и согласился. Зря, как потом оказалось.
Купил гематоген.

Охрана и врачи меня знают. Я здесь, к сожалению, частый гость.
Кивнул ребятам на проходной, поднялся по лестнице.
25 палата. Отдельных не было, выкупили двухместную.
Постучал, в ответ прозвучало «входите».
Герой с перемотанной башкой лежал на постели и читал книгу. Когда я в последний раз читал что-то кроме отчетов? Не помню.
Увидел меня, заулыбался, повеселел. Я поставил на тумбочку возле кровати корзину, достал вино.
-Здравствуйте Роман Александрович.
-Привет герой, у тебя стаканы есть?
-Есть, в тумбочке.
Открыл вино, плеснул по немного, сунул ему стакан. Граненый, совдеповский. Я из такого же водку хлестал по молодости. Скинул пиджак, снял галстук – устал от этой офисной инквизиции. Сел на пустую кровать.
-Ну как ты себя чувствуешь? – отпил, хорошо….тепло в теле.
-Да нормально, не переживайте. Поправляюсь. Врачи сказали, что я здоровый как лось и с таким здоровьем мне вообще здесь делать нечего.
-Вот когда мне начнут жаловаться, что ты медсестер по углам зажимать начал, тогда поверю.
Оооо. Это вообще больная тема у нас. Телохранитель своего времени не имеет. Он живет жизнью клиента. У него одна женщина – работа. В выходные – выспаться бы. Ребята если в больницу попадают, первым делом начинают портить местных девок – медсестер, санитарок, врачих. А они и рады – парни у нас как на подбор, статные, высокие, смазливые. Чего бы такому не дать?
Егор покраснел, потянулся за апельсином. И покраснел еще больше. Я приподнял одну бровь и посмотрел на него.
-Ты чего?
Он достал из корзины пачку презервативов.
-А это мне зачем?
Супермаркет. Упаковщица видимо решила, что у меня свидание. Ну, еще бы – вино, фрукты, шоколад. Но я выкрутился.
-Девок чтобы без последствий портить.
-А-а-а….
Я скинул ботинки, вытянулся на постели и с облегчением вздохнул.
-Я покемарю минуток десять, вымотался за день. Толкнешь меня. Лады?
-Лады, - он достал конфету.

Мне снилось что-то хорошее. Теплое. Меня трепали по плечу и звали по имени, я только отмахнулся. Да не мешайте же. В кои-то веки без кошмаров. Разбудил будильник на мобильном. Мне его бывшая жена специально записала. Единственное, что от нее осталось. «Ромка, просыпайся! Будет день, будет пища! Ромео! Подъем! Я знаю, что ты терпеть не можешь вставать по утрам, но надо, Ромочка, надо!».
Отключил, открыл глаза. Минут пять пытался сообразить, где я.
-Доброе утро Роман Александрович.
Кофе пахнет. Это хорошо.
Рядом со мной стоял Егор и, улыбаясь, протягивал мне кружку.
-Я вас честно пытался разбудить, но вы не никак просыпаться не хотели. Вот я и решил вас не трогать. Выспались?
Я провел пятерней по взъерошенным волосам, откинул плед и сел. Плед? Не было вчера никого пледа. Мальчишка обо мне позаботился. Приятно. Взял кофе, отхлебнул. В меня по глоткам начала вливаться жизнь.
-Доброе утро Егор, спасибо за кофе. Тут душ есть поблизости?
-В палате.
Я встал с постели и смачно, с хрустом потянулся. Хорошо-то как! Я выспался! В кои-то веки. В своей квартире мне это вообще редко удавалось. Либо кошмары (бич войны), либо бессонница.
-Егор, будь другом, сообрази мне еще кофе.
-Хорошо, - он улыбнулся.

Я разглядывал себя в зеркале. Вид у меня какой-то замученный, несмотря на то, что выспался. Глазищи в пол лица. И круги черные под ними. Побриться бы не помешало. И поесть. От кофе с сигаретами уже желудок болит.
Душ. Я стою под ледяными струями воды, уткнувшись лбом в стену.
Год назад от меня ушла жена. Сказала, что либо она и нормальная жизнь, либо свора моих ребят и моя сумасшедшая работа. Сказала, что я не могу заботиться о каждом. Сказала, что я не мать Тереза. И ушла, когда поняла, что я ничего не собираюсь менять в своей жизни. Я любил ее. Детей у нас не было. Может оно и к лучшему.

Господи, голова болит. И живот как будто раскаленным прутом насквозь хотят проткнуть. Я пытаюсь сообразить, о чем мне рассказывает Гриня. И не понимаю. Какое-то все размытое. Я опираюсь на стол, и он уползает из-под меня. Кружка с кофе падает на пол. Медленно, как в кино. Я пытаюсь ее поймать, но она выскальзывает из моих пальцев. Черт! И чувствую, что Гриня держит меня за плечи и что-то говорит. Я не слышу. Но я вижу, как двигаются его губы. Он зачем-то развязывает мой галстук и начинает меня трясти. В кабинет входит кто-то еще. Они куда-то звонят. Меня поднимают, укладывают на диван. Зачем? Со мной все в порядке! Я пытаюсь подняться и сказать им об этом, но почему-то падаю…. Меня берут на руки и быстро несут в машину. Наступает темнота.

-На нас орал, чтобы питались правильно и во время, а сам?
-Да тише ты. Разбудишь.
-С ним все будет в порядке?
-Врачи сказали, что если он и дальше будет так относиться к своему здоровью, то нет.
-Генеральный мне такой разнос устроил, что я за ним не доглядел….
-Да, не хорошо как-то. Он в последнее время вообще неважно выглядел.
-Да тихо вы все.

Я открыл глаза. Попытался встать. Меня резко прижали к постели. Рядом стояли Гриня и несколько ребят, не занятых на заказах.
-Врач сказал, что бы ты вообще лишний раз не двигался.
-Какой врач, я где? – я нахмурился, - что случилось, Гринь?
-Что случилось, что случилось, - заворчал Гриня, - чуть не помер ты, вот что случилось. Ну и напугал же ты нас, Роман Александрович! Сидел, слушал, а потом вдруг бледнеть начал, зеленеть и на бок заваливаться. Мы в больницу тебя сразу. А нам говорят, что у тебя с желудком какая-то хрень, что еще бы чуть – чуть и все, труба. Тебя на операционный стол. Резали.
-Так, стоп, сегодня какой день недели?
-Среда.
-Как среда? Понедельник же….
-Да ты в отключке после операции два дня провалялся. Тяжело перенес наркоз. Потому что организм очень сильно истощен. Что же ты не бережешься, Роман Александрович? Тебя с Егором в одну палату поместили, что бы он за тобой приглядывал, на всякий случай. Мало ли чего.
-Господи. А на работе-то что? Ермолаев должен был с отпуска вернуться. Там все нормально? Происшествия были? И Курбатов, нефтяник который, хотел за сопровождением обратиться….
-Роман Александрович – начал Гриня с укоризной, - вы меня простите, но это не вашего ума дело уже. Вот как поправитесь, так мы вам сразу все предоставим, а пока поправляйтесь. Если что понадобится, звоните. А мы поехали, нам работать надо. Поправляйтесь.
Ребята вслед за Гриней вышли из палаты. Остался только Егор.
-Егор, - позвал я через несколько минут, - дай водички попить.
Он сел на постель, рядом со мной, стараясь не задеть капельницу.
-Вам нельзя.
-Черт,- я облизнул пересохшие растрескавшиеся губы и закрыл глаза, - черт-черт-черт.
Егор встал и куда-то отошел, вернулся минут через пять.
-Вы только сглотнуть не пытайтесь, себе же хуже сделаете, – он влажной тканью промокнул мои губы и обтер лоб, - потерпите немножко, врач сказал, что через пару дней можно будет уже по чуть-чуть пить.
Он еще что-то говорил, но я уже не слышал, я задремал.

-Вам надо поесть, - медсестра стояла надо мною с тарелкой какой-то дряни для младенцев. С ложечки кормить собралась.
Я отвернулся. Меня уже два дня кормили внутривенно. Потому что…. Да потому что не хотел я есть. Я вообще ничего не хотел. На работе без меня, судя по всему, справлялись прекрасно, там я больше не нужен. А что дальше-то? Дальше-то что? Ни жены. Ни детей. Никого, кому бы я был нужен. Смысл жить дальше? Ничего не хочу.
Ребят ко мне не пускали. Гриня сообразил, что не надо этого.
Врачи были очень обеспокоены. Нельзя же меня всю жизнь держать на внутривенном.
Положение спас Егор.
Он просто однажды вечером сел рядом со мной с тарелкой, посмотрел так жалобно.
-Роман Александрович, вам поправляться надо. Мы же без вас никуда….
-Справляются – буркнул я, разглядывая ставший таким родным потолок.
-И ничего не справляются. Григорий Валерьевич весь в мыле. Ничего не успевает. Мне жаловался, что без вас вообще никак. На вас же все держится, - он меня как ребенка уговаривал.
Ложечку за папу, ложечку за маму, ложечку за генерального. И ведь получилось же. Он меня убедил. Убедил в том, что я действительно им нужен. И чего я, спрашивается, сопли распускал? Медсестер ко мне больше Егор не подпускал. Понимал, что для меня это…. Будете смеяться, но унизительно.
С рук Егора я начал есть и лекарства принимать. Как больная собака. Даже смешно. Но в его глазах я никогда не был слабым. Это важно.

-А что ты читаешь? – спросил я у него однажды.
Он покраснел. У него кожа светлая и очень заметно, когда он краснеет, сначала кончики ушей, а потом скулы. Скулы у него широкие. Метис, надо думать. Были в родне азиаты, точно были. Но интересоваться у детдомовца его родителями – это не по понятиям что ли.
- «Хоббит: путешествие туда и обратно».
-Почитай вслух.
Так у нас появился свой ритуал. Он каждый вечер читал вслух. История оказалась занятной. Только вот кончилась быстро. Егор сказал, что есть продолжение «Властелин колец». На следующий день Гриня привез три толстых тома. В глазах Егора промелькнул тихий ужас. Я ухмыльнулся.

Поправлялся я медленно и как будто неохотно. У Егора началось воспаление пулевой раны. Ему что-то кололи и даже оперировали. Врач отвел меня в сторону после операции и сказал, что левая рука у мальчика как прежде больше никогда работать не будет, а значит в нашу профессию ему дорога закрыта. Для мальчика это конец, он либо сопьется либо по контракту уйдет в горячую точку. Военкомат гребет все без разбора. Делать-то что? Жалко пацана. Да и привязался я к нему.
Я думал долго, потом позвонил генеральному, посоветовался с ним. Он дал добро. Сам приехал с Егором поговорить.

Привезли после операции. Бледный. Я его долго разглядывал, пока он под наркозом был. Он выше меня. И в плечах пошире. У нас в агентстве все ребята крупнее меня. Потому что не вылазят из спортзала. А я если в бассейн успеваю раз в неделю заскочить, и то хорошо. Зам мой так вообще раза в два меня больше.
Егор меня не устает поражать тем, сколько детства в нем еще осталось. Может это эхо войны. Он смотрит на мир своими огромными зелеными глазами с таким удивлением, будто только сегодня в него пришел. Ему все любопытно. Он сладкое любит. И читает сказки (я как понял «Хоббит», это сказка). Это человек, который убивал. И которого убивали. Я не понимаю, почему он до сих пор не оброс панцирем, как все мы? Почему он улыбаться не разучился? Не скалиться, как мы, не ухмыляться, а улыбаться? Открыто, искренне? У него ямочки на щеках, когда он улыбается. И губы какие-то не взрослые, нижняя чуть больше верхней. Как у девчонки. У мужика обычно какие губы? В шрамах, сухие, разбитые не раз в драке. А у этого такой вид, как будто он в руках автомата не держал и по морде ни разу не получал. Немужественный он. Пацан. Один на один со мной. Обычно конечно лицо кипрпичем и в наушник «Работаем!», там не подкопаешься, охрана. А вот так, когда расслабленный, когда не собранный….. Ребенок. Разве дети могут воевать?

Егор согласился. Еще бы он не согласился. Ему же не сказали, что его уволят, если он откажется. Ему же сказали, что Роману Александровичу нужен квалифицированный уход. И что, ясно-понятно, сиделку рядом с собой Роман Александрович терпеть не будет. А уж если Егор нашел к нему подход, то почему бы Егору не поработать сиделкой и охраной в одном лице? Я готов аплодировать генеральному. Этот прощелыга может кого угодно уговорить. Ему на север надо было ехать, снег эскимосам продавать.

Выписали нас в один день. Врачи дали целый список рекомендаций по уходу за мной. Не мне. Егору. Как будто я – редкое животное. Егор все внимательно выслушал и запомнил. Да, жизнь моя не обещает быть легкой в ближайшем будущем. Нас забирал Гриня. Меня осторожно погрузили в машину. Егор сел впереди на пассажирское. Поехали ко мне.
-Гринь, в магазин заскочи, пожрать что-нибудь надо взять, у меня дома только кофе.

Подъехали к супермаркету, я сунул Егору свою кредитку. Мальчик ушел.
-Зачем он тебе понадобился? – в лоб спросил Гриня.
-Я же солидная персона, мне по статусу положено.
-Мне не рассказывай. Роман Александрович, мы сколько раз тебе предлагали? И вдруг ты согласился, да еще и на новичка после травмы…. Я не верю. Выкладывай, как есть.
-Он перенес операцию на левой руке – я вздохнул, - и он никогда больше не сможет быть профессиональным охранником.
-Егор об этом знает?
-Я просил врачей ему об этом не говорить. Поработает со мной.
-Эх, Роман Александрович, всем же не поможешь….
-Попробовать можно. Ты лучше расскажи, как на работе дела?
-Да нормально все….

Когда вернулся Егор, мы уже закончили беседовать.

Домой приехали. Егор больше всего походил на кота, попавшего в новое жилище. Снял ботинки. Прошелся по всей квартире, как будто принюхиваясь. Она у меня большая трехкомнатная. Я только в гостиной живу. Остальными комнатами не пользуюсь. Сплю на диване. Гриня поставил наши сумки и пакеты с продуктами в прихожей, попрощался и ушел.
-Ты в курсе, что тебе возле меня придется находиться круглосуточно и без выходных? Сам понимаешь, я без тебя, как без рук.
-Конечно, - он даже не смутился, - вам поужинать надо и лекарство принять. Я сейчас вещи разберу. Где сплю?
Я бы его конечно в спальню отправил, но как-то…. Придется уступить диван в гостиной.
-Здесь, на этом диване, - встал с трудом, покачнулся. Вот черт! Устал я сегодня, как будто вагоны разгружал. Егор тут же оказался рядом. Закинул мою руку к себе на плечо, осторожно за талию приобнял, отвел в спальню. В спальне пылища! И нежилым пахнет. Как жена от меня ушла, я сюда только за вещами заходил. Егор посадил меня на широкую постель, помог лечь поудобнее.
-Будь другом, достань из шкафа мою пижаму и халат. Я пока переоденусь.
-Вам бы лучше не вставать, - мальчик неуверенно на меня посмотрел
-Егорушка, ты пока ужин готовь. Есть хочу как собака.
Тут же исчез, подействовало. Кажется, я нашел рычаги управления этим стихийным бедствием.
Неловко натянул на себя пижаму. Живот-то болит, да и слаб я еще слишком. На протертых кашках силу не восстановишь. Дико хотелось курить. Я, кажется, заснул. Проснулся от прикосновения к плечу.
-Роман Александрович, вам ужинать пора.
-Помоги мне встать.
Он почему-то едва заметно покраснел.
-Конечно Роман Александрович.
Очень у него это интимно вышло. Как будто я ему трахнуться предложил. А он мне «Конечно, Роман Александрович». Господи, что за мысли?
Ужином то, что приготовил Егор, назвать было сложно.
Стакан кефира, легкий супчик и какая-то протертая дрянь. Шпинат что ли?
Но утешало то, что он ел то же самое. Наверное, что бы мне было не так обидно.
-Лекарство, Роман Александрович, - он пододвинул мне блюдце с горстью таблеток и стакан воды.
Я грустно на него посмотрел.
-Егор, а зачем ты мне там, в больнице соврал?
Он недоуменно поднял брови.
-Это когда?
-Что без меня не справляются. Я с Гриней перетер. Все у них в поряде.
-Вы тогда жить не хотели. Мне стало за вас страшно. Вы столько для нас всех сделали. Столько раз нам говорили, что надо до последнего держаться. А тут взяли и опустили руки. Вы на меня злитесь, да?
Я закрыл глаза, привычным движением потер виски. Неожиданно почувствовал сухую теплую ладонь на лбу.
-Температуры нет? Голова болит? Вам отдыхать надо. Пойдемте, - он не стал дожидаться моего ответа. Помог мне подняться. Расстелил постель. Я лег. Он погасил свет
-Вы если что, зовите. У меня сон снайперский.
-Ладно. Спокойной ночи Егор.
-Спокойной ночи, Роман Александрович.

Проснулся в холодном поту, кажется, я кричал. Мне опять снился этот сон.
Мы стоит рядом со зданием администрации, а боевики наручниками к металлической ограде по периметру заложников приковали. Как шит. И штурмом не взять. Приказ приходит «Спасти заложников». Мы идем в наступление. Наши гибнут. Много. Второй приказ приходит, заложников не спасать, любой ценой выбить боевиков. И снова идем. И люди у ограды превращаются в мясо, фаршированное свинцом. Я слышу за спиной шорох и стреляю. И понимаю, что сейчас убил двух девочек – подростков. Вижу их стекленеющие глаза.
Рядом Егор сидит в одних трусах со стаканом воды.
Просунул руку под спину, поднес стакан к губам.
-Мелкими глотками, не спешите.
Я пью. Действительно становится легче. Он вытирает пот с моего лба.
-Теперь спите, сегодня точно больше ничего не приснится.
Не соврал.

Утром встаю в шесть. На автопилоте иду в душ, почти не открывая глаз, залажу в кабину и попадаю под струи кипятка. От удивления просыпаюсь.
-Роман Александрович!
Вот же блять! Егор! Без одежды разумеется. Моется. Минуту еще тупо стою, соображаю, откуда он здесь взялся. Потом до меня доходит. Бормочу «Извини» и топаю на кухню.
Кофеварка приглашающе щелкнула. По кухне пополз соблазнительный аромат. Я пока в больнице лежал, чуть с ума не сошел без кофе. Налил в свою любимую кружку с надписью «Босс» и уже приготовился сделать первый глоток, как в кухню буквально влетел Егор и забрал у меня кофе.
-Роман Александрович! Вам же нельзя! У вас же желудок больной! – он все выплеснул в раковину. Маньяк!
Глаза его горели таким фанатизмом, что спорить с ним я не решился. Он как был, в одном полотенце, подошел к холодильнику, достал пакет кефира, налил стакан и вручил мне.
-Теперь утро начинаем с этого.
Я им невольно залюбовался. Короткий, обычно светлый ежик, потемнел от воды. Он видимо не вытирался после душа, а так выскочил. И капельки воды торопливо сбегают вниз. Кожа – бархат. Мышцы под ней так мягко перекатываются. Шрамы есть, но их почти не видно, они не намного светлее кожи.
Он смущенно стряхнул ладонью с волос остатки воды.
-Вы бы кефир допивали и в душ. А я пока завтрак приготовлю.
Я очнулся. Надо по бабам срочно. Уже на мужиков заглядываюсь.
-А? Конечно, - я залпом выпил кефир и в состоянии прострации побрел в душ.

Завтрак был не такой уж и ужасный. Йогурт, овсяная каша, кусок вареной курицы, снова кефир. После завтрака я поплелся на диван. Егор затеял уборку. Засунул в машинку наши шмотки, которые мы из больницы привезли. Перемыл в квартире полы, вытер пыль. Привел в нормальный вид спальню. Сменил постельное белье. Я задремал. Он пару раз будил меня, что бы впихнуть микроскопические порции пищи и лекарство. Я даже не протестовал. Потом наступило время обеда (Куриный суп, котлеты на пару, вареные овощи, гребаный кефир), во время которого выяснилось, что мне нужно прогуляться и подышать свежим воздухом.
Меня вытащили во двор на разоренную детскую площадку, где я честно полчаса «гулял» сидя на скамейке, а Егор в это время подтягивался на обшарпанном турнике.

За ужином Егор робко спросил у меня:
-А может мне вам, как в больнице, перед сном почитать? Отвлечетесь, глядишь, и кошмаров не будет.
-Попробовать можно, - у меня мурашки по спине побежали, вспомнил свой кошмар.
Меня напичкали лекарством и снова посадили перед теликом. Нет, надо что-то срочно придумывать, иначе у меня крыша поедет. Как люди целыми днями могут ничего не делать? А тупо лежать на диване и смотреть телевизор?

Он закрыл книгу, когда я уже почти спал. Поправил одеяло, погасил свет и вышел.

Ночью проснулся от собственного крика. И скулы мокрые. Плакал? Наверное. Аж трясет. Что снилось – не помню. Да оно и к лучшему. Воздуха не хватает. Сижу в постели, колени обнял, голову на руки уронил. Страшно. По ночам даже самый сильный, самый смелый становится жалким трусом. Перед своим прошлым мы все бессильны. Жена меня в такие моменты не трогала, просто уходила спать в другую комнату. Я ее сам об этом попросил.
Меня обнимают сухие горячие руки. Укачивают как ребенка. И кто-то шепчет:
-Шш-ш-ш, все…. Все, кончилось. Сон это, просто дурной сон.
Меня ласково гладят по спине, плечам, заворачивают в одеяло.
Я быстро шепчу.
-Не надо, только не уходи. Я боюсь….
-Рядом я, не переживай, все хорошо.
Я успокаиваюсь и засыпаю.

Утром после завтрака я позвонил Грине.
-Доброе утро Роман Александрович, как здоровье?
-Привет Гринь. Нормально, я вот только от безделья загнусь скоро. Привези мне документы по новым клиентам.
-Но….
-Никаких «но», дома поработаю. Давай, что б через час был у меня.
-Хорошо. Что-нибудь еще?
Я подумал.
-Сладкого купи чего-нибудь. Конфет, я не знаю. Шоколада. Что там еще есть?
-Тебе зачем?
-Да не мне, Егору. Он скоро на кашках рехнется.
-А он-то почему на кашках? Это же ты их жрать должен.
-Из солидарности, наверное. Жалко парня. Ладно, хорош базарить, езжай уже.

Гостиная у меня…. Ну ее с трудом в общем можно гостиной назвать. Когда жена ушла, я все цветы, трюмо и тумбочки выкинул. Оставил диван и плазму на стене. Поставил несколько тренажеров. Егор все свободное время стучит железом. Форму поддерживает. А еще он приноровился вставать на полчаса раньше меня. Бегает по утрам. У меня рядом с домом сквер небольшой. Прибегает, кидает майку в машинку, сам в душ. Кормит меня завтраком, таблетками, моет посуду и на тренажеры. Потом пару раз перекусываем, опять таблетки. Готовит обед, выгуливает меня. Опять пара перекусов, потом ужин. Почитать перед сном и баиньки. Почти каждую ночь меня будит. Кошмары. Мне почему-то не стыдно, что он меня таким видит. Потому что он не жалеет меня, а просто понимает….

Дверь моего кабинета всегда открыта, когда я работаю. Егор стучит железом в гостиной, мне его видно. Первое время он переживал, что отвлекает меня. Но я его успокоил. И теперь ничто не мешает мне иногда украдкой за ним наблюдать. Однажды он поймал мой изучающий взгляд, покраснел, чуть штангу на себя не уронил.

Работы как всегда куча. Ложиться стал позднее. Прав был Егор, не все так безоблачно, как мне Гриня рассказывал. Мальчик переживал, что я устаю. Чуть ли не силой меня из кабинета вытаскивал. И отбирал кофе. Поил зеленым чаем. Вот только…. Стал я замечать, что он меня стесняется. Если раньше ему ничего не мешало после душа в одном полотенце готовить завтрак, то теперь он обязательно переодевался. И в одних шортах железо не качал. Мок в футболке и трениках. Я у него однажды спросил, чего он парится, а он замялся и ничего не ответил. Перестал ко мне прикасаться. Только по ночам, когда мне кошмары снились. Стал какой-то рассеянный. Задумчивый. Короче, я не выдержал.

Он как обычно стучал своими железяками. Я позвал его.
-Егор, зайди ко мне, надо кое-что обсудить.
-Да Роман Александрович? – он стоял передо мною в мокрой от пота футболке. Господи, да не введи нас во искушение! Не может меня возбуждать мокрый мальчишка. У него грудь тяжело вздымается. И плечи….. Стоп!!! Стоп, мать твою! Стоять Рома, куда тебя несет!!!
-Егорушка, у тебя что-то случилось? - начал максимально корректно, - ты последнюю неделю сам не свой. Ты не бойся, рассказывай.
-Не могу, Роман Александрович, не поймете вы меня.
-Ни в чем нельзя быть уверенным, пока не попробуешь. Ты начни, там разберемся.
Он сел прямо на пол, прислонился спиной к книжным полкам и закрыл глаза.
-Роман Александрович, а что если я вам скажу, что меня мужчины привлекать начали? Я гей, да?
Как-то пили с Михасем. Я у него спросил, а чего это он мужиков трахает, ему баб, что ли, мало? Он ответил, что после того, как у него подруга погибла трагически, он вообще на них смотреть не может, в каждой Маринка мерещится. Сказал, что чуть в петлю не залез. Ну, а потом как-то нажрался и заехал в гей - клуб. Оттянулся на полную катушку. И понял, что по бабам он больше не ходок. Может и у Егора что-то такое же случилось?
-Дело твое, ты парень взрослый. Не дети же мертвые в конце-концов и не коровы, - мы тяжело рассмеялись, - давно ты это понял?
-Месяца два назад, - в больнице его, что ли, кто соблазнил? В сердце неприятно кольнуло.
-Тебя секс с мужчинами привлекает больше секса с женщинами? Или одинаково? Может ты бисексуал?
-Кто?
-Человек, которого возбуждают как мужчины, так и женщины.
-Да мне сравнивать особо не с чем.
-Как это?
-Ну… - мальчик покраснел, - я еще ни разу….вы понимаете, о чем я.
-Ты девственник? – я в шоке! Двадцать пять лет, а он…. Хотя, что-то в этом есть.
-Так по любви хотелось, а не просто так! Целовался с девчонкой пару раз, до армии. А потом служба, там сами знаете, совсем не до того. Контракты. Сразу после армии на работу. А с нашей работой какая личная жизнь?
-Ребята девок на корпоративы регулярно заказывают.
-Это же проститутки – он сморщил нос, - вы сами-то их часто пользуете?
-Когда уже в ушах булькает, мне поровну. Лучше, чем в кулак. Так, подожди. Если ты ни разу не занимался сексом ни с женщиной, ни с мужчиной, как ты можешь думать, что ты гей? Тебя привлекает какой-то конкретный человек и это мужчина? Поэтому ты решил, что ты гей?
-Вобщем-то да.
-А когда ты смотришь на других мужчин, тебе приходят в голову мысли о сексе?
-Нет. Только когда он рядом. Тяжело внизу живота, горячо – он потер ладонью свой плоский как доска живот, - как по утрам и…. И на душе сумбур. И хочется для него все сделать, о чем он только не попросит.
-Егор, дело в том, что пришло время и ты влюбился. Это с каждым случается. Понимаешь, дело не в том, гей ты или нет. Просто время пришло. На месте этого человека мог оказаться любой.
-Нет! Не мог! Потому что он не такой как все…. Он….
-Самый замечательный и великолепный, знаю-знаю. Говорю же, влюбился. Это нормально. Ты с Ним разговаривал?
-Нет.
-Боишься, что не поймет или посмеется?
-Да нет, он смеяться не будет.
-Так почему бы не попробовать? Живем один раз. Не думаю, что все будет так ужасно, - неужели Гриня? Ведь последнее время Егор только с Гриней общался. И Гриня к нам часто заглядывать стал. Документы привезти, продукты. Вот же гад! Соблазнил мальчишку! А этот дурачок наивный…. Ох…. Хотя Гриня душой и телом предан генеральному, уже месяца три как предан. Генеральный как раз после случая с Егором взялся его обрабатывать. И ведь добился же своего! Вряд ли Гриня. Да кто же это мог быть?!
-Роман Александрович, - голос мальчика оторвал меня от мрачных размышлений, - вы…я вас….в общем вы меня поняли.
-Нет, не понял.
-Этовымненравитесь! – выпалил он на одном дыхании, и хотел было сбежать.
-Сидеть, я сказал! – когда надо, я бываю очень строгим, - разговор мы еще не закончили, и я тебя не отпускал.
Он покраснел. Нет, у меня сейчас крышу соврет окончательно.
-Хорошо Роман Александрович.
-Егор, а почему ты решил, что тебе нужен именно я? Точнее когда, глупо спрашивать почему.
-Когда вы меня в тот вечер навестить приехали и уснули. Вы когда спите, у вас лицо безмятежное. А еще вы во сне разговариваете. И немного храпите.
-Не храплю.
-Храпите.
-Не спорь со мной.
-Но ведь храпите же, - протянул он обиженно.
-Не спорить со старшим по званию. И что же мне теперь с тобой делать, а?
Он как-то незаметно одним движением переместился к моим ногам, стоя на коленях, задрал голову и спросил.
-А может поцеловать?
Осмелел, видимо решил, что терять нечего. А мне есть, что терять, кроме этого влюбленного мальчика?
Я наклонился и поцеловал его. А губы и, правда, как у девчонки, мягкие, сладкие (опять конфеты ел). Он приоткрыл рот и потянулся мне навстречу. Я немного прикусил его нижнюю губу. Совсем целоваться не умеет! Это так заводит. Языком облизнул его губы, проник внутрь, он слабо застонал мне в рот. Одной рукой придерживая его за затылок, другой поглаживал плечи, спину, грудь. Казалось, что он сейчас растает у меня в руках. Ласковый, доверчивый. Я прекратил поцелуй. Он разочарованно на меня посмотрел.
-Вам не понравилось, Роман Александрович?
-С чего ты взял?
-Вы остановились.
-Я остановился, чтобы не наделать лишних глупостей и не изнасиловать тебя на этом столе, - я провел ладонью по его щеке, - ох Егор, что же мы с тобой делаем?
Он поймал мою ладонь и потерся об нее носом.
-А вы меня сегодня еще поцелуете? – сколько надежды в глазах!
-Может и поцелую. А теперь иди, мне надо работать. И сними ты эту футболку, наконец!
Он сдернул с себя мокрую майку и довольный, вышел из кабинета.
Я набрал Михася:
-Здорово…Ага. Долго жить буду…По делу…..Не вздумай ржать! Ты у Грини первый был?...Надо, да не нужен мне твой Гриня….Ну надо….А как ты это делал, что бы ему больно не было?......Ах даже так?...А потом….и как?....А разве так можно?...Нет, ну я все понимаю, но….Ладно…Как говоришь, называется?....И что дальше?......Сам ты извращенец. Да….Спасибо. Сам в шоке…..То есть как это ты знал? А почему мне не сказал? Сюрприз хотел сделать? Спасибо. Я тебе тоже как-нибудь сделаю…сюрприз….Ага. Удачи.

Я уже заканчивал с бумагами, когда в дверях неожиданно возник Егор со стаканом в руках.
-Твой кефир…. Эй ты чего побледнел, тебе плохо?!
-Господи, убери это от меня.
Он сел на стол прямо передо мною. Без майки, в домашних шортах, после душа. Я пальцем проследил путь капли воды по его груди и животу. Потом неторопливо встал и поцеловал в шею, немножко прикусил. Мальчик замер как загнанное животное под моими руками. Я сдался.
-Не провоцируй меня, давай сюда этот чертов кефир, и иди готовить ужин.
Егор ушел от меня на подгибающихся ногах. И взгляд стеклянный. Он что, вообще ничего не понимает? Да он на меня действует, как маленькая девочка на закоренелого педофила! Господи, дай мне сил не снасильничать. Член горит. Мне нужен холодный душ. Я потянулся и пошел исполнять задуманное. Ну, в смысле, принять душ.

Егор возился на кухне, подпевал радио. Никогда раньше за ним этого не замечал.
-Да разве имеет значение…твое место и положение…и есть хоть какая-то разница, что мы слишком раз-ны-е….
-Егорушка, одень толстовку, простынешь еще.
-Дома плюс двадцать, Роман Александрович, какая толстовка?
-Тогда майку, футболку, рубашку. Что-нибудь на себя одень, я же не железный, - меня как магнитом потянуло к нему. Попка такая аппетитна. Какие-то шорты у него слишком обтягивающие. И ноги слишком длинные. И слишком стройные. И слишком мускулистые, - и тапочки надень, босиком не ходи.
-Роман Александрович, вы в порядке? Какой-то у вас румянец нездоровый, - он губами прикоснулся к моему лбу, - температуры вроде бы нет.
-Егор, сядь, пожалуйста, нам надо поговорить, - видимо у меня тон слишком серьезный, мальчик нахмурился.
-Я делаю что-то не так?
-Да. Ты сводишь меня с ума. Неужели ты не видишь, что я с трудом держу себя в руках, когда ты себя так ведешь?
-Как веду?
-Когда ты не одет, когда ты прикасаешься ко мне, когда ты так на меня смотришь.
-Тебе неприятно? – целый океан боли в глазах.
-Да нет же, что ты. Просто…. я не хочу торопить события, ты же сам говорил мне, что у тебя никого не было. Тебе не с чем сравнивать. Я хочу, что бы твой первый раз был….особенным, а не просто торопливый трах на кухонном столе.
-Ты хочешь трахнуть меня на этом столе? – неприлично много любопытства на его лице.
-На этом столе, на столе в моем кабинете, в душе, на диване, в постели, на полу. Но я не хочу сделать тебе больно. Не хочу, что бы ты потом свой первый секс вспоминал как что-то грязное и пошлое. Ладно?
-Мм-м, а в машине?
-Что – в машине?
-А ты бы хотел заняться со мной любовью в машине?
-Да, черт возьми!
-И я бы хотел. Давай ужинать.
Настала моя очередь смотреть на него с изумлением.
-Что делать?
-Ну, ужинать. Вечерний прием пищи. У вас режим питания. Я сегодня тушеные овощи приготовил - рагу, потому что вареные вас, наверное, уже достали?
-Ты просто мысли мои читаешь.
-А еще я подумал, что если вам так надоел кефир, то его можно заменить питьевым йогуртом или ряженкой.
-Можно. Что бы я без тебя делал?
Он улыбнулся и начал накладывать рагу в тарелку.
-Я стараюсь.
-Спасибо малыш.
-Как… как вы меня назвали?
-Малыш, тебе не нравится?
-Нравится. Очень нравится. Неожиданно, но приятно.
Мы поужинал, я выпил свое лекарство. Егор начал мыть посуду, а я, вместо того, что бы уйти, остался сидеть и наблюдать за тем, как он это делает.
Он вытирал посуду. Я протянул руку и медленно потянул его на себя. Сначала он даже не заметил, так был погружен в свои мысли. А когда очнулся, стало поздно. Мальчик шлепнулся ко мне на колени. Не пушинка конечно, но терпимо. Я обнял его, уткнулся носом в спину.
-Мальчишка ты… Глупый доверчивый мальчишка.
Он завозился, развернулся ко мне лицом.
-Тебе не тяжело? Я же не маленький. Под девяносто килограмм.
-Нет, - я слегка укусил и провел языком от одной ключицы до другой, - совсем не тяжело.
Он закрыл глаза, выгнул спину навстречу моим рукам и тихонько застонал.
-Малыш….ты это специально?
-Конечно, Роман Александрович.
-Пожалей старого больного человека.
Мальчишка фыркнул.
-Тебе в этом году только сорок исполнилось.
-Егорушка, что-то я, правда, устал сегодня. Пойдем в постель?
-Вместе? – уточнил он.
-Вместе, - подтвердил я.
-Подожди, книжку возьму и конфеты.
-Конфеты-то тебе зачем?
-А зачем обычно пиво перед теликом пьют?
-Расслабон.
-Вот и у меня расслабон.
-Странный ты.
-А ты нет?
-Нет.
-А кто вот только что мне признался, что не прочь поиметь мужика в машине?
Этот наглец успел спрыгнуть с колен и увернуться.
-Я тебя в спальне подожду. Конфеты не забудь.

-Зачем ты ешь столько сладкого?
Он лежал поперек кровати, положив голову на мои колени.
-В детстве не наелся. В детдоме мы шоколад видели на новый год и день рождения. Я все мечтал, что когда вырасту, буду мороженое есть каждый день, и шоколад, и пастилу, и рахат-лукум, мм-м-м…. – он открыл глаза, - дай еще конфетку.
-Кончились. Ты все сожрал.
-Жалко, – мальчик расстроился.
-Не переживай, я Грине позвоню, он привезет все, что закажешь.
-Да я сам в магазин завтра зайду.
Я приподнялся на локте и поморщился.
-Тебе больно?
-Старые раны. Спина болит.
-А если я тебе массаж сделаю, мне можно будет с тобой спать остаться?
-Если ты мне массаж сделаешь, спать мы точно не будем. Перебьюсь.
-А очень больно?
-Терпимо, давай укладываться.
Егор положил книгу на тумбочку, выключил свет и нырнул под одеяло.
-Можно мне тебя обнять? - спросил
-Можно.
Завозился, прижался, вот-вот и заурчит.
-Ром… - тихо так, шепотом спрашивает.
-Чего тебе? – я гладил его по короткому ежику.
-А вы с Бандеросом чем-то похожи. Я когда тебя первый раз увидел, сразу почему-то его вспомнил.
-Первый раз об этом слышу.
-Только у тебя черты лица грубее, кожа не такая смуглая и глаза какие-то волчьи.
-С такой жизнью, как сам еще не завыл, не знаю.
Он серьезно на меня посмотрел.
-Ты хороший.
-Спи давай, правдолюб.

Что-то большое и теплое обнимало меня со всех сторон. Попытался повернуться, но меня плотно зафиксировали. Открыл глаза. Егор спал, обхватив меня руками и ногами и положив голову мне на плечо, крепко прижимал меня к себе. Так смешно нижнюю губу выпятил. И плечо все в слюнях. Ох. Я пошевелил свободной левой рукой. Он не открывая глаз, перехватил ее и подмял под себя. Зашевелился, не просыпаясь, сменил позу, накрыл меня собой целиком. Что-то пробормотал. Мне в бедро уперся возбужденный член. Утренняя эрекция. Интересно Егор покраснеет? Сейчас проверим.
-Малыш.
Он открыл свои огромные зеленые глаза и сонно посмотрел на меня.
-Привет.
-Привет, ты не мог бы слезть с меня? Мне не в тягость, но….. – я пошевелил ногой, – не слишком удобно.
Покраснел! Сначала соображал несколько минут. А потом покраснел!
-Прости.
-Я с тобой импотентом стану.
-Почему?
-Потому.
Он зевнул, улыбнулся. Я погладил его плечи.
-Знаешь, для меня всю жизнь несколько лишних минут по утрам в постели казались непозволительной роскошью. Всю жизнь – по строгому распорядку. Давай немножко поваляемся? Пожалуйста, - прижался ко мне своим молодым сильным телом. Разве я мог отказать? Член больно. Стоит, зараза. О-о-ох
-Ты слишком соблазнительный, - я навис над ним, – ты сам не понимаешь насколько. Зачем ты так со мной поступаешь? Я не верю в то, что ты делаешь не специально.
Он обиделся, отвернулся, лег на живот.
-Тебя послушать, так я только об одном думаю, как бы с тобой переспать. Я…. Впервые в жизни почувствовал, что я могу кому-то довериться, а ты мне не веришь. Разве это честно?
Не судите по себе, как говорится. Это у меня мысли об одном, а мальчик оказывается…. Я положил руку ему на лопатку.
-Прости малыш. Прости дурака. Просто ты молодой, нецелованный. Вот я и решил, что ты влечение перепутал с любовью.
-Дурак, - он посмотрел на меня мокрыми глазами, - я люблю тебя.
-Что?... Что ты сказал? - мир перевернулся.
-Я люблю тебя.
Я закрыл глаза и уткнулся лбом в его спину.
-Малыш….
-Молчи.
Я развернул его, притянул к себе и мягко поцеловал.
-Простил?
-Простил.

-А готовить ты где научился? - я зачерпнул ложкой кашу и теперь смотрел, как жидкая субстанция медленно стекает обратно в тарелку.
-Я же один живу. Роман Александрович, а может, вы уже не будете с едой играть и позавтракаете? Или вас как в больнице с ложечки? Роман Александрович, поставьте салат на место, сначала надо доесть кашу.
-Да надоела она мне. Хуже кефира.
-Совсем не вкусно?
-Ты вкуснее.
-Роман Александрович, давайте вы уже позавтракаете?
-Зануда.

После обеда приехал Гриня, лекарство привез, продукты, сладкое для Егора. Пакет со сладостями был самым большим. Я не понимаю, как мальчишка еще зубы себе не испортил? Ладно, фигура, он с тренажеров не слазит, следит за собой. Но зубы? Я бы такими темпами давно у стоматолога оказался.

-Новости у меня плохие.
Мы сидели в кабинете и разбирали бумаги.
-Что случилось?
-Давлетов – двухсотый.
-С нефтяником работал?
-Работал.
Я поднялся, подошел к бару, достал бутылку «Немирова», два стакана. Плеснул в каждый на два пальца. Выпили молча, не чокаясь.
-Как это произошло?
-Собой прикрыл.
-Достойно ушел. Родные, близкие?
-Не женат, сирота. Да ты его помнишь, он почти никогда не разговаривал. Все время молчком. Ребята его Тенью звали. Вы с ним когда в спарринге стояли, он тебе нос сломал.
-Темноволосый такой, Игорь кажется?
-Да.
-Хороший был парень.
Мы еще немного посидели, допили водку и Гриня ушел.

Желудок разболелся. От водки, наверное. Я не обращал внимания. Восьмой. Восьмой в этом году. Леха, Темный, Сайгак, Иван, Танк, Витька, Толян Маленький. Теперь еще и Игорь. Издержки производства. И ведь ясно, работа. И понятно, что…. Да ничего не понятно. Ничего! Гребаная же жизнь! Гребаная работа! Как меня это все достало! Восемь. Год не закончился. В прошлом одиннадцать. И это мы еще хорошо отработали. Хорошо…. И не спасают ни бронежилеты, ни инструктаж….. Господи, как я устал…. Как на войне живем…. Надоело. А если завтра вот так же Егор подставится? И ведь некого будет винить…. Как я устал. Как мне хоронить надоело. Как мне все это надоело…. И ведь это же никогда не закончится. Я ведь сам все это начал. А значит каждая смерть – на мне. Каждый убитый – мой…. Водки бы еще. Да только не спасает водка. Сидишь трезвый и пьешь, пьешь, пьешь. И понять не можешь, как так-то? Ну как же так? Ох….

-Вы сколько водки с ним выпили? Литр? Григорий Валерьевич! Ему же нельзя! Ему вообще нельзя!!! Он же после операции!!! Ему же на полгода даже пиво пить запретили!!! Григорий Валерьевич, как вы могли!!! Вы же взрослый человек!!! Больше не будете?! Конечно, не будете!!! Вы его в могилу загоните!!! И больше не будете!!! Да успокоился я. Врач вовремя приехал. Помогли. Спит. Завтра уже нормально себя чувствовать будет. Зачем пили-то? Игорь? Черт. Извините, что наорал. Да я понимаю. Позвоню. До свиданья.
-Ты Гриню что ли сейчас отчитывал? Не стоило. Это была моя идея, - я стоял в кухне, держась за дверной косяк, чтобы не упасть.
-Вам вставать нельзя, - Егор с беспокойством на меня посмотрел
-Можно, мне все можно.
-Вас еще после выпитого прет.
-Прет, – не стал отрицать я.
-Давайте, вы сейчас стакан кефира выпьете и спать. Роман Александрович, вы стресс перенесли, вам надо отдохнуть. Роман Александрович, вы меня слышите?
-Слышу Егор, - я опустился на стул, - сделай мне кофе.
-Вам кофе нельзя.
-А что мне можно?
-Чай.
-Хоть чаю налей.
Он поставил передо мною кружку с зеленым чаем.
-Опять эта трава, а черного нет?
-Вам нельзя. Пейте зеленый, утром не так хреново будет.
-Хреново….Да что ты понимаешь. Это восьмой. Восьмой в этом году. И все из-за меня. Это же я все организовал.
-Они взрослые люди, знали, на что шли. Это наша работа.
-И я вам ее предоставляю. Предоставляю право сдохнуть за неплохие деньги, - я отхлебнул чая. Трава травой. Солому он, что ли, заваривает?
-Все честно. У вас еще условия неплохие, вы следите, что бы у ребят все нормально было. Да чего я вам рассказываю, как будто вы не знаете, как ваши конкуренты работают. Там вообще тупо пушечное мясо живым щитом выставляют. Вот это не честно. А вам себя винить не в чем. Ну что вы, как маленький? – он налил себе чая, взял конфету и сел рядом, - понимаю, что тяжело. Каждый раз тяжело, когда друга теряешь. Мы с ним почти не знакомы были, но осадок все равно остался. Роман Александрович, вы только себя не вините, пожалуйста. Ладно?
-Ладно, психолог доморощенный.
Егор улыбнулся.
-Ну чего ты так меня пугаешь? Не пей больше, хорошо? Я когда в кабинет зашел, чуть не поседел. Увидел, как ты лежишь лицом в стол, а рядом бутылка пустая. Ну, все, думаю, нажрался и помер, - он вздохнул и сунул в рот подтаявшую к тому времени конфету. Посмотрел на пальцы, измазанные в шоколаде. И начал слизывать с них сладкую массу. С каждого, - врачи приехали….
Я его уже не слушал. Я внимательно следил за тем, как он вылизывает свои пальцы. А он еще что-то говорил и говорил. В моем полупьяном сознании четко оформился план действий.
-….сказали, что если….
-Пойдем в кабинет, - перебил его я.
-Зачем.
-Пойдем, - встал и настойчиво потянул его за руку.
-Хорошо, - Егор очень удивился такой перемене настроения, - ты только не нервничай.

Мы пришли в мой кабинет. И я резко прижал его к своему столу.
-Сейчас я переверну тебя мордой в стол, сниму штаны и как следует трахну. Хочешь?
Егор испугался. И не за себя. За меня испугался. Решил, что у меня поехала крыша. Я его отпустил.
Опустился на пол, прислонился спиной к столу.
-Дурачок ты маленький.
Он сел рядом, обнял меня.
-Ром, у тебя сейчас тихая истерика. У нас сержант когда таких видел, просто вырубал. Говорил, что очухаются, поблагодарят. Я тебя вырубить не смогу.
-Сил не хватит?
-Наглости.
-Похвально.
-Ну чего ты, Ром? А? Ром, мне же тоже плохо, когда я тебя таким вижу, - он крепко прижал меня к себе, - ты же мне больно делаешь. Уж лучше бы ты меня на этом столе поимел. Снял бы стресс,- глядишь и полегчало бы. Хочешь? Я сопротивляться не буду, а Ром?
Мне стало стыдно. Довел пацана. Добровольно на изнасилование согласен, лишь бы я успокоился.
-Все нормально малыш. Просто ты так….эротично пальцы облизывал. Меня и понесло.
-Так? – он поднес мою ладонь к лицу и медленно всосал в себя указательный палец, - или вот так? – языком провел от конца к основанию.
Я зачарованно за ним наблюдал. Он смотрел мне в глаза и вылизывал мои пальцы.
-Или, может быть, вы хотите, что бы это был не палец, Роман Александрович?
Он отпустил мою руку и сам опустился ниже. Член стоял колом. Егор стянул с меня мягкие домашние брюки вместе с трусами. Медленно провел языком по головке, продолжая смотреть мне в глаза, затем почти полностью вобрал член в себя. О господи! Какие у него губы…..медленные!
-О-о-ох, - я положил руку ему на затылок, слегка надавил, увеличивая ритм, он не поддался, продолжая двигаться так же медленно. Выпустил член изо рта, начал его облизывать как….как конфету!
Я поймал его за подбородок.
-Сейчас ты снимешь штаны и ляжешь на стол, животом вниз.
Я притянул его к себе и поцеловал. Он послушно лег на стол, я погладил его спину,
-Оближи еще раз пальцы, - он также послушно взял мои пальцы в рот.
Как там генеральный говорил, растягивать надо? Не сорваться бы. Я осторожно ввел в него один палец. Он дернулся от непривычного ощущения. Я немного подвигал внутри. Что-то задел, отчего Егор выгнулся и тихо ругнулся.
-Больно?
-М-м-м, не-е-ет.
Надо запомнить точку. Добавил к первому пальцу второй. Мальчик начал плавиться. Бумаги полетели в сторону. Как мы, оказывается, стонать умеем громко! Я улыбнулся. Добавил третий. Кажется достаточно.
-Сейчас будет больно.
Я приставил головку к входу и слегка надавил. Не смотря на то, что я его растянул, входить все равно было трудновато. Потому что слишком горячо и узко. Потому что хотелось всадить целиком и хорошенько его отодрать. Ох! Медленно! Надо медленно! Егор видимо прочел мои мысли и резко подался назад, насаживаясь на мой член. Черт! Я больше терпеть не мог!!! Крепко сжал его задницу и начал мощным толчками трахать. Он стонал, почти кричал. Но я не мог остановиться. И уж тем более контролировать себя. Кончил, почти упал на него. Он тихо лежал с закрытыми глазами. Я тихонько потрепал его за плечо.
-Ты в порядке?
-Ром, ты прости, но я сейчас разговаривать не могу. Пять минут. Пять минут подожди, - и закрыл глаза.
Картина, надо сказать, открывала шикарная. Молодое мощное длинноногое тело, распластанное на моем столе. Из одежды на теле только белая майка. Штаны где-то в стороне. Попка так аппетитно торчит.
Я пошел в ванную, вернулся с влажным полотенцем. Начал аккуратно вытирать сперму, которой была измазана эта самая аппетитная попка и бедра. Вот только полотенце почему-то стало розовым. Я ему…. Я его…. Господи! Теперь понятно, почему он со мной разговаривать не хочет! Ему же больно, наверное! Делать-то что? Надо Михасю позвонить! У меня наступила паника.
В это время Егор, шипя сквозь зубы, неловко поднялся. Заметил мой виноватый растерянный взгляд.
-Ром, ты чего?
-У тебя кровь.
-Где? - он выгнул спину, пытаясь рассмотреть повреждения, - о черт. Девственности точно лишил!
И начал смеяться.
-Егор, тебе очень больно? Может врача вызвать? Егор, да ответь ты!
-Ром, - начал он, отсмеявшись, - все нормально. Все было классно! Немного больно, но классно! В принципе, если так будет каждый раз, то я согласен.
-Да у тебя же кровь! Я же тебя…. Тебе…Как это правильно называется? Егор!
-Ром, ну что ты заладил «Егор, Егор», я же говорю, все нормально, не паникуй, - он прижался ко мне, - все хорошо Ром, мне понравилось, - посмотрел на стол и снова заржал как ненормальный.
-Блять, ты же кончил на платежные ведомости, которые мне сдавать в понедельник!
-Я в душ, - и смылся.
Нет, это нормально?
Я набрал Михася.
-Здорово….. Да не до того мне сейчас. Срочное дело. Слушай, что делать, если после секса кровь? Как где? На заднице, где ж еще? Нет, не у меня. Ну хорош веселиться! Это что? Порвал? Господи! Как умрет?! Идиотские у тебя шуточки! Ага, и что все? Нет вообще-то, какая смазка…. Не до того было. Да, в первый. Это почти у всех так? Ясно. Спасибо. В следующий раз буду аккуратнее. Да пошел ты! Шутник! Ага, все нормально, нет. Завтра. Не знаю. Ну все, давай.

-Все еще больно?
-Ром, да успокойся ты! Я тебе в сотый раз повторяю – нормально все!
-И все-таки….
-Рома, я сейчас пойду и застрелюсь.
-Ладно - ладно. Хочешь еще конфетку?
-Нет, я же не резиновый. Во мне почти килограмм шоколада. Рома, мне плохо может стать.

Мы лежали в постели. Егор уже давно уснул. А я смотрел в потолок и гладил его по заметно отросшим волосам. По стенам бежали отсветы фар. За окном шел дождь.
Сколько всего за год произошло….
Он так и остался жить у меня.
Жуткий скандал устроил, когда я хотел оставить в должности своего телохранителя. Орал что-то про хорошо оплачиваемых проституток. А я в ответ, что не хочу его хоронить и что уволю к чертовой матери. Отношения долго выясняли. До драки дошло. Умудрились вынести пластиковое окно на кухне. В общем, весело было. Пришли к решению, что в «поле» он больше не работает и теперь помогает мне с бумагами. Второй зам. Он обижался, говорил, что создается впечатление, что он со мной за должность трахался. Я ему хорошенько врезал тогда по морде, бровь рассек. Всю кухню в кровище уделали. В «скорой» на нас смотрели как на ненормальных. Один спокойно сидит и ждет, когда его зашьют, а второй рядом бледнеет, синеет, трясется и спрашивает каждые пятнадцать секунд «Тебе очень больно?» и врачей достает «А сотрясение сильное? А на зрении это никак не отразится?». У Егора теперь новый шрам через левую бровь.
И у нас совсем не получается уравновешивать друг друга, как например, у Михася с Гриней.
Оба упрямые. И ревнивые. Орем почем зря друг на друга. Помню, как огреб от Егора, когда к нам новенький устраивался. Я думал, он меня вообще убьет. Мальчик решил, что я слишком уж дружелюбный и общительный. Потом долго извинялся, говорил, что не прав. Михась смеется над нами, говорит, что мы оба слишком темпераментные.
Я понемногу начинаю жирком зарастать. Теперь Егор строго следит за тем, что бы я вовремя питался.
А он оброс. Перестал брить голову почти под ноль, как все ребята. Я его об этом попросил. Не такой лохматый, как сейчас модно. Но череп уже сквозь щетину не просвечивает.
И мы никогда не говорим друг другу «милый, любимый, зайчик, чудо, солнышко». Этот накачанный лоб под два метра ростом не похож на зайчика и уж тем более на солнышко. Меня милым может только слепая бабушка назвать, взгляд у меня не тот, для милого. Я зову его «малыш», он меня «Ромео», иногда «Босс», но это только в постели. Меня это дико возбуждает.
Вот так и живем. Наверное, это любовь.

---

Я чокнутая да? Я ведь ненормальная? Закрылась в одночестве дома, уже скоро неделя будет, как я не выхожу даже в магазин. Сижу и пишу. Обо всем и так. по мелочи. И мне хорошо. И не скучно. И я счастлива. Скоро корм у кота закончится. И молока больше нет. и хлеба. И пофиг. Потом....Я может быть завтра....или после завтра распечатаю свою раковину. А пока у меня есть сосиски и печеный картофан, я дома посижу.