28.09.2009 в 17:27
Пишет Я_ебал_его_:Во всём этом нет ничего удивительного. Нет, точно тебе говорю. Нас в детстве мама не любила, поэтому мы такие злые выросли.
Нет вообще ничего удивительного среди этого пространства и времени. Ты знаешь о том, что некоторые люди украшают жопу стразами или вставляют мало ли куда металлические пластины размером со средний атомоход, подвешивают себя за яйца на крюках, так почему же наша жизнь должна быть менее интересной? Разнообразим себя морально, тем более , что собеседника очень сложно удивить. Его сложно было удивить во все времена. Всё что ты можешь вытворить с собой, своей жизнью и окружающими уже пробовал до тебя, к примеру, Калигула. А если не Калигула, так кто-то другой точно. Много их там было, Марк Аврелий, и они все были на выдумку хитры.
Тётка к нам не приезжает больше, она в прошлый раз охуела и свято надеется теперь, что ошиблась дверью, этажом, подъездом, домом, улицей, городом, страной и тектонической плитой.
В комнате после после и разговоров по душам всегда пахнет так, как будто там еблось не маленькое стадо волов, это прощённые издержки.
В супермаркет, как помнишь, нужно ходить поздно ночью. Когда на улицах уже совсем все попрятались, остались только оглашенные и проститутки на Магнитогорской.
Вот, я обозреваю стройный ряд консервов, ты носишь бутылки до телеги на колёсиках. Телега на колёсиках - это самое пиздатое, что только могли изобрести после электробритвы. Телеги обычно две, потому что в одной бутылки, а в другой я самовывожусь до ряда с молочно-кислой продукцией. И бананов пополам с картофелем. Я разгоняюсь, свободной ногой отталкиваясь от пола, я, конечно, потом падаю, расшибаю нос, но это потом. Бананы. Картофель. Съедобные трусы. Не тот ряд.
Охранник вырастает, раз, охранник вырастает - два. Я падаю, конечно, я не привык, чтобы охранники так вырастали.
Нос у меня разбит, жидкая кровь капает на пол.
- Ты охуел что ли, друже? - вопрошает добрый ночной охранник.
Не то чтобы я думаю, что ответить. Нос ноет, капает.
В этот момент мне приходит в голову сделать безумное ебло, немного скосить глаза и начать настойчиво пытаться достать до носа языком.
Вид ещё тот.
Ты тут же подходишь с бутылками. В одной руке водка, в другой - молоко.
- Вы извините, - говоришь ты. - Это мой умственно отсталый младший брат. Тележку мы на место поставим.
Охранник сочувственно косится на моё вдохновенное ебло. Нос короткий, язык тоже, попытки всё ещё не увенчались успехом. Но кровь размазывается, даже подбородок теперь мокрый. Я улыбаюсь, зубы блестят от кровавой слюны.
- Гав, - радостно сообщаю я охраннику.
Тележку он, кажется, поставил на место сам.
Ну абсолютно ничего удивительного. Я не хочу эту работу, не хочу эту языковую практику, если бы было возможно, я бы вообще не выходил из квартиры, чтобы моя реальность сузилась до гроба или столовой ложки.
В этих шорах очень хорошо живётся. Мягко. Не нужно мне печатать своё дерьмо в альманахе. Всё равно и так понятно, откуда оно и о чём. Кому оно и где его сжечь. Мне не нужно денег, я готов жрать рис с карри хоть пятьсот, хоть семьсот лет. Мешок карри 50р. на складе. Мешок риса около 700р. Эти ботинки устали и больше никуда не пойдут.
Ты ложишься спать и я ложусь спать, мы ложимся спать.
Ничего нового. Ничего удивительного.
URL записиНет вообще ничего удивительного среди этого пространства и времени. Ты знаешь о том, что некоторые люди украшают жопу стразами или вставляют мало ли куда металлические пластины размером со средний атомоход, подвешивают себя за яйца на крюках, так почему же наша жизнь должна быть менее интересной? Разнообразим себя морально, тем более , что собеседника очень сложно удивить. Его сложно было удивить во все времена. Всё что ты можешь вытворить с собой, своей жизнью и окружающими уже пробовал до тебя, к примеру, Калигула. А если не Калигула, так кто-то другой точно. Много их там было, Марк Аврелий, и они все были на выдумку хитры.
Тётка к нам не приезжает больше, она в прошлый раз охуела и свято надеется теперь, что ошиблась дверью, этажом, подъездом, домом, улицей, городом, страной и тектонической плитой.
В комнате после после и разговоров по душам всегда пахнет так, как будто там еблось не маленькое стадо волов, это прощённые издержки.
В супермаркет, как помнишь, нужно ходить поздно ночью. Когда на улицах уже совсем все попрятались, остались только оглашенные и проститутки на Магнитогорской.
Вот, я обозреваю стройный ряд консервов, ты носишь бутылки до телеги на колёсиках. Телега на колёсиках - это самое пиздатое, что только могли изобрести после электробритвы. Телеги обычно две, потому что в одной бутылки, а в другой я самовывожусь до ряда с молочно-кислой продукцией. И бананов пополам с картофелем. Я разгоняюсь, свободной ногой отталкиваясь от пола, я, конечно, потом падаю, расшибаю нос, но это потом. Бананы. Картофель. Съедобные трусы. Не тот ряд.
Охранник вырастает, раз, охранник вырастает - два. Я падаю, конечно, я не привык, чтобы охранники так вырастали.
Нос у меня разбит, жидкая кровь капает на пол.
- Ты охуел что ли, друже? - вопрошает добрый ночной охранник.
Не то чтобы я думаю, что ответить. Нос ноет, капает.
В этот момент мне приходит в голову сделать безумное ебло, немного скосить глаза и начать настойчиво пытаться достать до носа языком.
Вид ещё тот.
Ты тут же подходишь с бутылками. В одной руке водка, в другой - молоко.
- Вы извините, - говоришь ты. - Это мой умственно отсталый младший брат. Тележку мы на место поставим.
Охранник сочувственно косится на моё вдохновенное ебло. Нос короткий, язык тоже, попытки всё ещё не увенчались успехом. Но кровь размазывается, даже подбородок теперь мокрый. Я улыбаюсь, зубы блестят от кровавой слюны.
- Гав, - радостно сообщаю я охраннику.
Тележку он, кажется, поставил на место сам.
Ну абсолютно ничего удивительного. Я не хочу эту работу, не хочу эту языковую практику, если бы было возможно, я бы вообще не выходил из квартиры, чтобы моя реальность сузилась до гроба или столовой ложки.
В этих шорах очень хорошо живётся. Мягко. Не нужно мне печатать своё дерьмо в альманахе. Всё равно и так понятно, откуда оно и о чём. Кому оно и где его сжечь. Мне не нужно денег, я готов жрать рис с карри хоть пятьсот, хоть семьсот лет. Мешок карри 50р. на складе. Мешок риса около 700р. Эти ботинки устали и больше никуда не пойдут.
Ты ложишься спать и я ложусь спать, мы ложимся спать.
Ничего нового. Ничего удивительного.