Для всех, кто ждал, и для всех
Гей стори о мужественных и невезучих, о спасателях и ГРУшниках, о капусте и королях!))))
Что там по шапке?
Аффтар: Я!!! И Женько (волшебные пенделя) и Аноним (пожелал остатцо неизвестным) и даже, отчасти сам того неподозревая - муж)))
Жанер: оридж! Любое совпадение с реально суествующими людьми....Да пусть будет!2)))) ежели что, парни, я за вас рада))))
Рейтинг: НЦа!)
Ворнинг: изнсилование, тотальная непруха, флаффег))))
Полетели?)
Нажми меня
Целовать тебя в шею, оставаться следами
Безупречного цвета переспело рябины.
Снайперы.
Безупречного цвета переспело рябины.
Снайперы.
-Блять! Леха?! Леха где?!!!! Леху потеряли!!!! Мужики –и-и-и-и!!! Леху потеряли!!!
Иванова лавиной унесло! Суууууу-кааааа! Мужики –и-и-и-и-и!!!!!! Трос оборван!!! Леху снеслоо-о-о-о-о!!!!
«Пятнадцать минут». У него было пятнадцать минут, для того чтобы выжить. Толща снега несла его, сминая как кусок бумаги. «Пятнадцать минут» - последняя мысль в потухающем сознании.
Очнулся он от тычка в лицо чем-то мокрым и холодным. «Что-то» фыркнуло и радостно залаяло. Зрение совершенно расфокусировано. Вокруг темно. И жутко холодно.
-Очнулся? Вот и здорово. Где болит?
Где болит? Лучше бы странный голос спросил, где не болит. И спать очень хотелось. Но ничего не поделаешь, нельзя, особенно если у него сотрясение мозга. Уж это-то Леха как спасатель знал отлично.
-Правая нога, голень. Плечо правое. Ребра справа. Голова тоже справа. Я ослеп? Ничего не вижу.
-Не ослеп, темно просто. Щас погоди, я тебе волшебного укола вкачу и все пройдет.
Незнакомец быстро и аккуратно вытащил его левую руку из рукава пуховика, задрал толстовку, что-то вколол. По телу побежала приятная дрожь. Хорошо–о–о. Сейчас главное – не уснуть. А это ох как сложно….
-Не спать, я сказал! Говори со мной! Нам еще до дома добираться!
Рядом что-то прыгало и радостно гавкало. Голова потяжелела, Леха, почувствовал, что «поплыл».
-Муха уймись, тебя как зовут, парень? Ты вообще откуда тут взялся?
-Алексей Иванов, горный спасотряд, вчера на дежурство заступил. Поехали туристов доставать. Двое…заблудились… А мы полезли. И тут лавина… И трос оборвался. Меня наверное наши потеряли, - он закрыл глаза.
-Леш, Леша! Говори со мной, ты девушек любишь, а Леш?
-Люблю….
-А каких? - его бережно уложили в сани, - Муха, залазь – теплое и пушистое шлепнулось рядом с ним и облизнуло горячим языком лицо – фу, зараза такая!
-Разных.
-Блондинок или брюнеток? – незнакомец шумно выдохнул, запрыгнул на сидение и щелкнул стартером. Снегоход натужно заревел, - Держись Леш. Через десять минут дома будем! – весело проорал незнакомец.
-Давай-давай, еще немножко потерпи. И потом спать завалишься. Щас мы тебя быстренько перевяжем, осмотрим и спать. Спать, спать, спать.
Леха прикрыл глаза. Его втащили в тепло. Это он почувствовал. Потому что резко закололо отмороженные к ебеням щеки. «Кожа, наверное, слезет»,- пронеслось лениво в голове. Рядом тяжело задышали, устраивая его на полу, затопали, застучала когтями Муха. Его снова куда-то поволокли. В доме пахло едой, теплом, чуть-чуть хвоей.
Больше всего в жизни Леха не любил запах больницы. И лекарств. Кто-то из мужиков говорил, что у него это уже перерастает в фобию. Она еще как-то по-латински называется, как – он не запомнил. Но про себя решил, что очень даже может быть. В больнице долго и мучительно умирала мама. В больнице он лежал во время войны. Две недели. И запах больных тел и антисептиков, казалось, въелся не только в кожу, но и в сознание. Больницы – это плохо.
Его быстро и почти безболезненно раздели. Сняли форменный пуховик, комбез, тяжелые теплые ботинки и толстовку, термобелье.
-Прости паря, футболку придется резать, если я с тебя ее снимать буду – ты меня проклянешь, - сказал извиняюще обладатель осторожны и теплых рук.
Леха сонно кивнул. Ну, и пусть. Ну, и не жалко. Главное, чтоб не больно.
Валиев посмотрел на свое новое приобретение. Или как это правильно обозвать? Находку? Он вообще силки проверял, когда Муха его в сторону лавины потащила. И начала копать. Он присоединился. Да-а-а-а…. А из-под снега показался белый от холода мальчик. Потом оказалось, что мальчик спасатель. Заблестели ленты на куртке, на спине аббревиатура «МЧС» и роза ветров. Фарид тихонько вздохнул. Спасатели, мать их. Ну, вот куда они лезут? Сопляк ведь еще, сразу видно, только после учебки. Стажировался он здесь, что ли? Непонятно.
Он похлопал паренька по щекам, отмечая некрасиво рассеченную бровь и ссадины на правой стороне лица.
-Не спи. Сейчас шину наложу, укол поставлю…. Хотя какие тебе уколы с сотрясением? Так, морфий я тебе уже вкалывал, глядишь – до утра хватит. Тошнит? Голова кружится? В глазах двоится? Леш, говори со мной.
Леха поднял на него мутные глаза:
-Ага.
-Что «ага»?
-Тошнит…нет двоится….нет….кружится….. – он зажмурился, - плохо.
-Ясно, ты только не засыпай, ты еще немножечко потерпи, чуть-чуть осталось.
Фарид помнил, как однажды на операции командир отряда сломал ногу и тащить на себе его было самоубийством, по инструкции надо было вколоть Сладкую Смерть. Он дотащил. Командир его потом чуть не убил. Сказал, что он (Фарид) конченный долбоеб и спасибо ему.
Фарид вздохнул и начал накладывать тугую повязку на голень. Вывих. Видимо, когда в лавине тащило, приложило о скалы, легонько так, скользом, повезло парню. Осторожно ощупал ребра. Вроде ничего так, жить будет. Просто обширный ушиб и внутренности ко всем чертям отбил (неприятно, но не смертельно). Бровь быстренько зашил.
-А сейчас мы будем вправлять тебе плечо. Потерпишь?
-Куда ж я денусь?
-Ага, с подводной-то лодки, - Валиев усмехнулся и дернул. Щелкнуло. Леха вскрикнул и потерял сознание. Измученное тело решило все по-своему.
Фарид перевязал мальчику плечо.
Леху посетило ощущение дежавю. Что-то мокрое и холодное тыкалось ему в лицо и радостно облизывало.
-Муха, фу! Я сказал! – раздался рядом как – будто знакомый голос, - не трогай!
Иванов попробовал открыть глаза. Правый неприятно кольнуло.
-Я где? – прохрипел он.
-В безопасности. Водички хочешь?
-Хочу.
Губ коснулся холодный и твердый край кружки. Леха глотнул. Закашлялся. Твердые, уверенные руки перехватили его. Одна осторожно гладила живот, вторая аккуратно похлопывала по спине.
-Ну что ты? Куда торопишься? Успеешь. Все хорошо. Так лучше?
Иванов измученно кивнул.
-Как себя чувствуешь? Как голова?
-Гудит. Я где? Кто вы? – он попытался сесть, прижал ладони к вискам, - помню, как меня в лавину стянуло и больше ничего, - посмотрел на своего собеседника, - спасибо вам огромное. Вы же мне жизнь спасли, да?
-Ну, вроде как спас, - улыбнулся незнакомец.
Фарид и Леха молча разглядывали друг друга.
Леха для себя отметил, что Фарид, наверное, где-то на голову, а то и полторы выше его. Сам он ни здоровой комплекцией, ни высотой роста не отличался. Невысокий, будь еще чуть меньше – можно было бы назвать хрупким, спокойный, какой-то чуть прозрачный из-за своей тонкой кожи, так свойственной все рыжим, большеглазый и малоулыбчивый Леха не производил впечатления человека мужественной профессии. Скорее менеджер, может быть даже учитель. Было в нем что-то такое неуловимо интеллигентное, когда, глядя на него, люди понимали, что он обязательно уступит место старушке, переведет ребенка через дорогу, и не будет возмущаться, если в очереди пролезть вперед него. В отряде он появился недавно, авторитета заработать еще не успел и все остальные члены команды взяли себе негласно за правило заботиться о нем. Леху это страшно, ну просто ужасно бесило и задевало. Что он хуже всех что ли?
Фарид же… Фарид был большим. Это первое, что приходило на ум. Нет, даже не так. Фарид был здоровым. Фарид Лешке показался каким-то ожившим викингом. Серые, темно-серые глаза. Короткие светлые, почти белые волосы, тяжелая челюсть, высокий лоб. Длинные крепкие руки и ноги. Широкие плечи. Викинг, как есть викинг. И в глазах снисходительное веселье. Имя татарское, а внешность – арийская. И пахло от него холодом и снегом.
-Меня Фаридом зовут, кстати, - нарушил неловкое молчание Валиев.
-А я уже вроде как представился, - потер скулу здоровой рукой Леха, - мы где находимся, и когда я смогу к своим выбраться?
-Не раньше, чем через неделю. Лавина все тропы перекрыла. Я послал сигнал. Но, как показывает практика, не раньше, чем через неделю. Да и не советовал бы я тебе сейчас дергаться лишний раз.
Иванов поморщился, потрогал голову. Ну, конечно, сотрясение. И уж далеко не легкое. Это ж как минимум та же неделя постельного режима. Вот ведь непруха. И почему именно с ним постоянно случается всякая фигня?
-Ты это паря зря брови хмуришь, - словно прочитал его мысли Фарид, - скажи спасибо своему ангелу – хранителю, что жив остался. Мог бы ведь вообще сейчас под несколькими метрами снега лежать. Отдохнул бы ты чуток, а я пока пожрать сгоношу.
Леха осоловело кивнул и неловко свернувшись в клубок, стараясь не растревожить угомонившуюся боль, задремал.
Домик Фарида был маленьким и представлял собой одну большую комнату. Широкий топчан, хозяйская добротная печь, полки на стенах от пола до потолка, кухонный, он же обеденный стол, небольшая кладовка. Вот, в общем-то и все. Никаких шкафов, стульев и кресел, разве что одинокая табуретка возле стола, да целый ворох шкур на полу.
Фарид жарил на здоровенной плоской сковороде мясо, рядом крутилась и подскакивала Муха, преданно заглядывая в глаза и выпрашивая очередной кусок.
Собаку Фарид завел год назад. Тогда же, когда и заехал. И не потому, что давно хотел (даже в мыслях не было) и не потому, что боялся одиночества (тем более). Просто однажды поехал в деревню за продуктами по весне. А рядом с магазином бабка раздавала щенков. Как будто даже лаек. Он подумал-подумал и взял. Выбрал самую мелкую и замухрышистую. Через год щенок превратился в электровеник. Муха лезла везде и всюду. Не было места, куда она не сунула свой любопытный мокрый нос.
-Эй, Леш. Просыпайся, жрать пора.
Леха открыл глаза, поднялся на постели, пытаясь сесть поудобнее, вытягивая больную ногу. Пахло изумительно.
-Собаку не корми, она уже поела.
-А глаза голодные….
-У нее они голодными после двадцати килограммов мяса будут, уж поверь мне. Иди отсюда, попрошайка, - Валиев мягко оттолкнул сунувшуюся было к Лехе за кусочком Муху, - ты с ней по строже. Она на шею быстро садится. Муха, место!
Собака с укоризной посмотрела на Валиева и обреченно поцокала к печке, бухнувшись на кусок потрепанной волчьей шкуры. Шумно вздохнула. Вытянула передние лапы и положила на них морду, продолжая грустно смотреть на мужчин.
-А вы врач? Уж больно профессионально меня перевязали, - улыбнулся Леха, облизывая блестящие от жира пальцы.
-Не, сам просто частенько попадал, - со вздохом ответил Фарид, - вот и научился, а тебя как в спасатели-то занесло?
-А что, не похож? – ощетинился Иванов.
-Ты уж прости, - виновато улыбнулся Фарид, - да только как-то не очень.
Леха тихонько ругнулся себе под нос.
-После армии решил, что людям буду помогать.
-Ну и как? Получается.
-Сами видите, - грустно махнул рукой Леха, - как только начал работать, постоянно что-то случается. Ребята со мной дежурить отказываются. У них новая примета: если я рядом – жди беды. Представляете, у меня трос оборвало, когда я в лавину попал. Трос! Оборвало! А он до трех тонн нагрузки выдерживает. Я, между прочим, вешу семьдесят килограмм. А трос оборвало. Я уже больше так не могу. Нет, серьезно. Каждый раз – что-нибудь да случается. На вас вот когда-нибудь стая пуделей набрасывалась?
Фарид изумленно покачал головой.
-А я однажды совпал. Старушка у себя в квартире пятнадцать штук держала. И потеряла ключи. Дверь мы открыли. А там эти твари, - Леху передернуло, - до сих пор жутко. Человечиной она, что ли их кормила?
-Не повезло тебе. Спать не хочется?
-Нет.
-Лучше бы вздремнул часок другой. Ты извиняй, у меня тут ни радио, ни телевизора – не люблю лишний шум. А книги тебе сейчас читать нельзя. Так что поспи. Я пойду, силки поставлю.
Вернулся Фарид, когда уже начинало темнеть. Все его мысли об этом мальчишке не отпускали. Смешной. Глазищи грустные в пол-лица. Кажется даже зеленые. Вот ведь не везет человеку, а человек-то ведь неплохой. Фарид такие вещи даже не шестым. А сто двадцать шестым чувством чуял. Да и Муха плохого к нему не подпустит. Как она однажды на егеря местного кинулась…. Тот, надо сказать, редким был засранцем. Был. Не надо было в свое время под Валиева копать, может и дальше бы жил. Местных браконьеров крышевал и толстосумов охотиться в заповедник таскал. Так ведь нет же, надо было ему в чужие дела лезть. Валиев мысленно отмахнулся от мрачных мыслей. Что с парнем-то делать? Отпустить? А он потом доложит, что его местный бирюк спас. И дай-то Бог, никто не заинтересуется, что за бирюк, какой - такой бирюк. А если полезут? Непорядок. И ведь убивать жалко, человек-то хороший. Редко когда Фарида что-то останавливало. Но тут…. У бедолаги и так непруха по жизни. Эх…. Будь что будет, пускай живет, а разбираться с тем, что будет дальше, будем позже.
Лешка спал. Безмятежно, как ребенок, раскинув руки и чуть приоткрыв рот. Одеяло сползло, обнажая белые бинты повязок и черные синяки. Фарид вздохнул. Тихо, чтобы не разбудить ненароком, разделся, цыкнул на завозившуюся было Муху. Собака обиженно прижала уши к голове и гордо удалилась на свою лежанку.
Фарид выскочил на улицу, нагреб ведро снега, быстро обтер руки. Надо же несчастье (как он мысленно окрестил Леху) кормить. А чем? Сам-то он неприхотливый. То, что наохотит, то и ест. Может супчика какого сварить? Фарид вздохнул, еще раз мысленно проклял себя за излишнюю доброту и человечность (у вас нет неприятностей? Вам скучно? Создайте их себе сами!).
Лешке снилось что-то хорошее и светлое. А еще ему было очень жарко. Он попытался спихнуть с себя одеяло. Одеяло вроде бы спихнулось. Потом снова оказалось на нем. Он попробовал снова. Одеяло опять вернулось на место.
-Что за фигня? – спасатель поднял удивленно голову и увидел отходящего от топчана Фарида.
-Ты во сне возился, раскутался.
-Так жарко же.
-Да я б не сказал, - озабоченно ответил Валиев. Потрогал Лешкин лоб, - у тебя температура. Господи, как ты простуду-то умудрился подцепить? Ты же никуда не выходил. Да еще утром все нормально было!!! Бляяять. И как мне тебя лечить? У тебя же сотрясение, - он еще раз тихо матернулся сквозь зубы, - нет. Ты действительно неприятности к себе просто как магнитом притягиваешь!
-Я не специально.
-Это понятно, что не специально, - нахмурился Фарид, быстро соображая, что же делать, - ты спирт будешь?
-Спирт? Да я не пью вообще-то.
-А придется. Таблетки у меня на вес золота.
-Да я ж говорю, не пью. Мне от водки плохо становится.
-Вначале всегда так, потом втянешься.
-Но я же… – растерянно начал Леха.
-Молчи, и подчиняйся вышестоящему по званию.
-А вы военный?
-Майор в отставке.
-Майор? А вам лет-то сколько?
-Тридцать пять.
-А почему больше не служите?
-Потому что у лягушки хуй зеленый. Ты со мной дальше спорить собираешься? – Фарид начал закипать. Вот ведь неблагодарный, его лечить – а он отказывается!
-Нет. А у лягушки он правда зеленый?
-Кто? – Валиеву хотелось придушить мальчишку.
-Ну этот….
-Не знаю я, это выражение такое. Господи, лежи уже молча. Щас есть будем, а потом пить.
Лешка что-то обиженно пробурчал себе под нос и замолчал.
Иванов вяло ковырялся в тарелке.
-Ты чего не ешь? Не вкусно? – удивленно спросил Фарид. Уж что-что, а готовил он всегда прекрасно.
-Вкусно все, спасибо. Не хочется просто, - ответил притихший Леха.
-Хуже стало? – Фарид встал с табурета, выливая остатки рагу в миску Мухе.
-Не знаю, кажется. Что-то перед глазами все плывет.
-Паря, ты мне скажи, ты с шаманами точно не ругался? С бабками какими-нибудь? Может тебе кто вслед плюнул? Сходи в церковь. Нет, я тебя к местному знахарю стаскаю, как одыбаешь.
Фарид достал канистру со спиртом, плеснул в банку.
-Сначала разотрем. А потом внутрь примешь.
-Ну, плохо мне от водки, плохо, как вы не понимаете?
-Ничего, потерпишь, на живот поворачивайся, - скомандовал Фарид.
Леха укоризненно на него посмотрел и перевернулся, тихо ойкнул, неловко дернув плечом.
Фарид плеснул спирта на руки и начал круговыми движениями растирать мальчику спину.
Лешка тихо застонал. Сведенные напряжением прошедшего дня мышцы начали потихоньку размякать под сильными, прохладными ладонями.
-Хорошо-то как. М-м-м. Как же здорово. Аж мурашки по коже.
Валиев хмыкнул. Это ж надо, как запел. Фарид сам не заметил, как разулыбался.
-Давай на спину.
Лешка послушно развернулся. Фарид осторожно начал касаться груди, чтобы не растревожить плечо и ребра, наблюдая, как Лешка от удовольствия закусил губу и прикрыл глаза.
-Как девка расплылся, - подколол Фарид.
-Ну и черт с ним, знаешь, как здорово. О-ох.
Он накрыл разомлевшего спасателя одеялом. Подошел к столу, взял банку клюквенного морса – налил чуть в кружку, добавил спирта и сунул все это под нос Иванову.
-Пей.
-Не буду.
-Будешь.
-Нет, не буду! Мне потом, правда, очень плохо, - приподнявшись на локтях, запротестовал Леха.
-Нет, будешь.
-Нет, не буду.
-Будешь, я сказал! – вот ведь щенок неблагодарный!
-Да не буду я! Силком вольете?
-Могу и силком, если надо. Что ты, баба что ли, чтоб я с тобой церемонился?!
Фарид был взбешен. «Кранты», - подумал Леха, когда поймал на себе его взгляд. Валиев молча взял его за лицо одно рукой, сдавил пальцами, открывая рот, второй начал вливать в горло спирт. Леха закашлялся. Почувствовал, как что-то горячее и горькое, пахнущее ягодами, комком катится по пищеводу. Фарид быстро закрыл ему рот, зажал нос.
-Глотай, засранец. Только попробуй выплюнуть. Закопаю, - и было что-то такое в его голосе, что точно давало понять – закопает. Вытащит из постели и прикопает в соседнем сугробе.
Леха измученно закрыл глаза, и в очередной раз подумал, ну почему ему так не везет?
-Эй паря, ты чего? – донеслось до него как будто сквозь вату, - Леш! Ты чего белый-то такой?! Леш!!! Леха, мать твою! Леха!!! – его били по щекам.
Он дернул головой и сквозь подступающую дурноту едва ворочая языком прошептал:
-Я же говорил…. что мне….плохо….будет…..я же… - и тут его вывернуло на пол.
-Пиздец!
Иванова лавиной унесло! Суууууу-кааааа! Мужики –и-и-и-и-и!!!!!! Трос оборван!!! Леху снеслоо-о-о-о-о!!!!
«Пятнадцать минут». У него было пятнадцать минут, для того чтобы выжить. Толща снега несла его, сминая как кусок бумаги. «Пятнадцать минут» - последняя мысль в потухающем сознании.
Очнулся он от тычка в лицо чем-то мокрым и холодным. «Что-то» фыркнуло и радостно залаяло. Зрение совершенно расфокусировано. Вокруг темно. И жутко холодно.
-Очнулся? Вот и здорово. Где болит?
Где болит? Лучше бы странный голос спросил, где не болит. И спать очень хотелось. Но ничего не поделаешь, нельзя, особенно если у него сотрясение мозга. Уж это-то Леха как спасатель знал отлично.
-Правая нога, голень. Плечо правое. Ребра справа. Голова тоже справа. Я ослеп? Ничего не вижу.
-Не ослеп, темно просто. Щас погоди, я тебе волшебного укола вкачу и все пройдет.
Незнакомец быстро и аккуратно вытащил его левую руку из рукава пуховика, задрал толстовку, что-то вколол. По телу побежала приятная дрожь. Хорошо–о–о. Сейчас главное – не уснуть. А это ох как сложно….
-Не спать, я сказал! Говори со мной! Нам еще до дома добираться!
Рядом что-то прыгало и радостно гавкало. Голова потяжелела, Леха, почувствовал, что «поплыл».
-Муха уймись, тебя как зовут, парень? Ты вообще откуда тут взялся?
-Алексей Иванов, горный спасотряд, вчера на дежурство заступил. Поехали туристов доставать. Двое…заблудились… А мы полезли. И тут лавина… И трос оборвался. Меня наверное наши потеряли, - он закрыл глаза.
-Леш, Леша! Говори со мной, ты девушек любишь, а Леш?
-Люблю….
-А каких? - его бережно уложили в сани, - Муха, залазь – теплое и пушистое шлепнулось рядом с ним и облизнуло горячим языком лицо – фу, зараза такая!
-Разных.
-Блондинок или брюнеток? – незнакомец шумно выдохнул, запрыгнул на сидение и щелкнул стартером. Снегоход натужно заревел, - Держись Леш. Через десять минут дома будем! – весело проорал незнакомец.
-Давай-давай, еще немножко потерпи. И потом спать завалишься. Щас мы тебя быстренько перевяжем, осмотрим и спать. Спать, спать, спать.
Леха прикрыл глаза. Его втащили в тепло. Это он почувствовал. Потому что резко закололо отмороженные к ебеням щеки. «Кожа, наверное, слезет»,- пронеслось лениво в голове. Рядом тяжело задышали, устраивая его на полу, затопали, застучала когтями Муха. Его снова куда-то поволокли. В доме пахло едой, теплом, чуть-чуть хвоей.
Больше всего в жизни Леха не любил запах больницы. И лекарств. Кто-то из мужиков говорил, что у него это уже перерастает в фобию. Она еще как-то по-латински называется, как – он не запомнил. Но про себя решил, что очень даже может быть. В больнице долго и мучительно умирала мама. В больнице он лежал во время войны. Две недели. И запах больных тел и антисептиков, казалось, въелся не только в кожу, но и в сознание. Больницы – это плохо.
Его быстро и почти безболезненно раздели. Сняли форменный пуховик, комбез, тяжелые теплые ботинки и толстовку, термобелье.
-Прости паря, футболку придется резать, если я с тебя ее снимать буду – ты меня проклянешь, - сказал извиняюще обладатель осторожны и теплых рук.
Леха сонно кивнул. Ну, и пусть. Ну, и не жалко. Главное, чтоб не больно.
Валиев посмотрел на свое новое приобретение. Или как это правильно обозвать? Находку? Он вообще силки проверял, когда Муха его в сторону лавины потащила. И начала копать. Он присоединился. Да-а-а-а…. А из-под снега показался белый от холода мальчик. Потом оказалось, что мальчик спасатель. Заблестели ленты на куртке, на спине аббревиатура «МЧС» и роза ветров. Фарид тихонько вздохнул. Спасатели, мать их. Ну, вот куда они лезут? Сопляк ведь еще, сразу видно, только после учебки. Стажировался он здесь, что ли? Непонятно.
Он похлопал паренька по щекам, отмечая некрасиво рассеченную бровь и ссадины на правой стороне лица.
-Не спи. Сейчас шину наложу, укол поставлю…. Хотя какие тебе уколы с сотрясением? Так, морфий я тебе уже вкалывал, глядишь – до утра хватит. Тошнит? Голова кружится? В глазах двоится? Леш, говори со мной.
Леха поднял на него мутные глаза:
-Ага.
-Что «ага»?
-Тошнит…нет двоится….нет….кружится….. – он зажмурился, - плохо.
-Ясно, ты только не засыпай, ты еще немножечко потерпи, чуть-чуть осталось.
Фарид помнил, как однажды на операции командир отряда сломал ногу и тащить на себе его было самоубийством, по инструкции надо было вколоть Сладкую Смерть. Он дотащил. Командир его потом чуть не убил. Сказал, что он (Фарид) конченный долбоеб и спасибо ему.
Фарид вздохнул и начал накладывать тугую повязку на голень. Вывих. Видимо, когда в лавине тащило, приложило о скалы, легонько так, скользом, повезло парню. Осторожно ощупал ребра. Вроде ничего так, жить будет. Просто обширный ушиб и внутренности ко всем чертям отбил (неприятно, но не смертельно). Бровь быстренько зашил.
-А сейчас мы будем вправлять тебе плечо. Потерпишь?
-Куда ж я денусь?
-Ага, с подводной-то лодки, - Валиев усмехнулся и дернул. Щелкнуло. Леха вскрикнул и потерял сознание. Измученное тело решило все по-своему.
Фарид перевязал мальчику плечо.
Леху посетило ощущение дежавю. Что-то мокрое и холодное тыкалось ему в лицо и радостно облизывало.
-Муха, фу! Я сказал! – раздался рядом как – будто знакомый голос, - не трогай!
Иванов попробовал открыть глаза. Правый неприятно кольнуло.
-Я где? – прохрипел он.
-В безопасности. Водички хочешь?
-Хочу.
Губ коснулся холодный и твердый край кружки. Леха глотнул. Закашлялся. Твердые, уверенные руки перехватили его. Одна осторожно гладила живот, вторая аккуратно похлопывала по спине.
-Ну что ты? Куда торопишься? Успеешь. Все хорошо. Так лучше?
Иванов измученно кивнул.
-Как себя чувствуешь? Как голова?
-Гудит. Я где? Кто вы? – он попытался сесть, прижал ладони к вискам, - помню, как меня в лавину стянуло и больше ничего, - посмотрел на своего собеседника, - спасибо вам огромное. Вы же мне жизнь спасли, да?
-Ну, вроде как спас, - улыбнулся незнакомец.
Фарид и Леха молча разглядывали друг друга.
Леха для себя отметил, что Фарид, наверное, где-то на голову, а то и полторы выше его. Сам он ни здоровой комплекцией, ни высотой роста не отличался. Невысокий, будь еще чуть меньше – можно было бы назвать хрупким, спокойный, какой-то чуть прозрачный из-за своей тонкой кожи, так свойственной все рыжим, большеглазый и малоулыбчивый Леха не производил впечатления человека мужественной профессии. Скорее менеджер, может быть даже учитель. Было в нем что-то такое неуловимо интеллигентное, когда, глядя на него, люди понимали, что он обязательно уступит место старушке, переведет ребенка через дорогу, и не будет возмущаться, если в очереди пролезть вперед него. В отряде он появился недавно, авторитета заработать еще не успел и все остальные члены команды взяли себе негласно за правило заботиться о нем. Леху это страшно, ну просто ужасно бесило и задевало. Что он хуже всех что ли?
Фарид же… Фарид был большим. Это первое, что приходило на ум. Нет, даже не так. Фарид был здоровым. Фарид Лешке показался каким-то ожившим викингом. Серые, темно-серые глаза. Короткие светлые, почти белые волосы, тяжелая челюсть, высокий лоб. Длинные крепкие руки и ноги. Широкие плечи. Викинг, как есть викинг. И в глазах снисходительное веселье. Имя татарское, а внешность – арийская. И пахло от него холодом и снегом.
-Меня Фаридом зовут, кстати, - нарушил неловкое молчание Валиев.
-А я уже вроде как представился, - потер скулу здоровой рукой Леха, - мы где находимся, и когда я смогу к своим выбраться?
-Не раньше, чем через неделю. Лавина все тропы перекрыла. Я послал сигнал. Но, как показывает практика, не раньше, чем через неделю. Да и не советовал бы я тебе сейчас дергаться лишний раз.
Иванов поморщился, потрогал голову. Ну, конечно, сотрясение. И уж далеко не легкое. Это ж как минимум та же неделя постельного режима. Вот ведь непруха. И почему именно с ним постоянно случается всякая фигня?
-Ты это паря зря брови хмуришь, - словно прочитал его мысли Фарид, - скажи спасибо своему ангелу – хранителю, что жив остался. Мог бы ведь вообще сейчас под несколькими метрами снега лежать. Отдохнул бы ты чуток, а я пока пожрать сгоношу.
Леха осоловело кивнул и неловко свернувшись в клубок, стараясь не растревожить угомонившуюся боль, задремал.
Домик Фарида был маленьким и представлял собой одну большую комнату. Широкий топчан, хозяйская добротная печь, полки на стенах от пола до потолка, кухонный, он же обеденный стол, небольшая кладовка. Вот, в общем-то и все. Никаких шкафов, стульев и кресел, разве что одинокая табуретка возле стола, да целый ворох шкур на полу.
Фарид жарил на здоровенной плоской сковороде мясо, рядом крутилась и подскакивала Муха, преданно заглядывая в глаза и выпрашивая очередной кусок.
Собаку Фарид завел год назад. Тогда же, когда и заехал. И не потому, что давно хотел (даже в мыслях не было) и не потому, что боялся одиночества (тем более). Просто однажды поехал в деревню за продуктами по весне. А рядом с магазином бабка раздавала щенков. Как будто даже лаек. Он подумал-подумал и взял. Выбрал самую мелкую и замухрышистую. Через год щенок превратился в электровеник. Муха лезла везде и всюду. Не было места, куда она не сунула свой любопытный мокрый нос.
-Эй, Леш. Просыпайся, жрать пора.
Леха открыл глаза, поднялся на постели, пытаясь сесть поудобнее, вытягивая больную ногу. Пахло изумительно.
-Собаку не корми, она уже поела.
-А глаза голодные….
-У нее они голодными после двадцати килограммов мяса будут, уж поверь мне. Иди отсюда, попрошайка, - Валиев мягко оттолкнул сунувшуюся было к Лехе за кусочком Муху, - ты с ней по строже. Она на шею быстро садится. Муха, место!
Собака с укоризной посмотрела на Валиева и обреченно поцокала к печке, бухнувшись на кусок потрепанной волчьей шкуры. Шумно вздохнула. Вытянула передние лапы и положила на них морду, продолжая грустно смотреть на мужчин.
-А вы врач? Уж больно профессионально меня перевязали, - улыбнулся Леха, облизывая блестящие от жира пальцы.
-Не, сам просто частенько попадал, - со вздохом ответил Фарид, - вот и научился, а тебя как в спасатели-то занесло?
-А что, не похож? – ощетинился Иванов.
-Ты уж прости, - виновато улыбнулся Фарид, - да только как-то не очень.
Леха тихонько ругнулся себе под нос.
-После армии решил, что людям буду помогать.
-Ну и как? Получается.
-Сами видите, - грустно махнул рукой Леха, - как только начал работать, постоянно что-то случается. Ребята со мной дежурить отказываются. У них новая примета: если я рядом – жди беды. Представляете, у меня трос оборвало, когда я в лавину попал. Трос! Оборвало! А он до трех тонн нагрузки выдерживает. Я, между прочим, вешу семьдесят килограмм. А трос оборвало. Я уже больше так не могу. Нет, серьезно. Каждый раз – что-нибудь да случается. На вас вот когда-нибудь стая пуделей набрасывалась?
Фарид изумленно покачал головой.
-А я однажды совпал. Старушка у себя в квартире пятнадцать штук держала. И потеряла ключи. Дверь мы открыли. А там эти твари, - Леху передернуло, - до сих пор жутко. Человечиной она, что ли их кормила?
-Не повезло тебе. Спать не хочется?
-Нет.
-Лучше бы вздремнул часок другой. Ты извиняй, у меня тут ни радио, ни телевизора – не люблю лишний шум. А книги тебе сейчас читать нельзя. Так что поспи. Я пойду, силки поставлю.
Вернулся Фарид, когда уже начинало темнеть. Все его мысли об этом мальчишке не отпускали. Смешной. Глазищи грустные в пол-лица. Кажется даже зеленые. Вот ведь не везет человеку, а человек-то ведь неплохой. Фарид такие вещи даже не шестым. А сто двадцать шестым чувством чуял. Да и Муха плохого к нему не подпустит. Как она однажды на егеря местного кинулась…. Тот, надо сказать, редким был засранцем. Был. Не надо было в свое время под Валиева копать, может и дальше бы жил. Местных браконьеров крышевал и толстосумов охотиться в заповедник таскал. Так ведь нет же, надо было ему в чужие дела лезть. Валиев мысленно отмахнулся от мрачных мыслей. Что с парнем-то делать? Отпустить? А он потом доложит, что его местный бирюк спас. И дай-то Бог, никто не заинтересуется, что за бирюк, какой - такой бирюк. А если полезут? Непорядок. И ведь убивать жалко, человек-то хороший. Редко когда Фарида что-то останавливало. Но тут…. У бедолаги и так непруха по жизни. Эх…. Будь что будет, пускай живет, а разбираться с тем, что будет дальше, будем позже.
Лешка спал. Безмятежно, как ребенок, раскинув руки и чуть приоткрыв рот. Одеяло сползло, обнажая белые бинты повязок и черные синяки. Фарид вздохнул. Тихо, чтобы не разбудить ненароком, разделся, цыкнул на завозившуюся было Муху. Собака обиженно прижала уши к голове и гордо удалилась на свою лежанку.
Фарид выскочил на улицу, нагреб ведро снега, быстро обтер руки. Надо же несчастье (как он мысленно окрестил Леху) кормить. А чем? Сам-то он неприхотливый. То, что наохотит, то и ест. Может супчика какого сварить? Фарид вздохнул, еще раз мысленно проклял себя за излишнюю доброту и человечность (у вас нет неприятностей? Вам скучно? Создайте их себе сами!).
Лешке снилось что-то хорошее и светлое. А еще ему было очень жарко. Он попытался спихнуть с себя одеяло. Одеяло вроде бы спихнулось. Потом снова оказалось на нем. Он попробовал снова. Одеяло опять вернулось на место.
-Что за фигня? – спасатель поднял удивленно голову и увидел отходящего от топчана Фарида.
-Ты во сне возился, раскутался.
-Так жарко же.
-Да я б не сказал, - озабоченно ответил Валиев. Потрогал Лешкин лоб, - у тебя температура. Господи, как ты простуду-то умудрился подцепить? Ты же никуда не выходил. Да еще утром все нормально было!!! Бляяять. И как мне тебя лечить? У тебя же сотрясение, - он еще раз тихо матернулся сквозь зубы, - нет. Ты действительно неприятности к себе просто как магнитом притягиваешь!
-Я не специально.
-Это понятно, что не специально, - нахмурился Фарид, быстро соображая, что же делать, - ты спирт будешь?
-Спирт? Да я не пью вообще-то.
-А придется. Таблетки у меня на вес золота.
-Да я ж говорю, не пью. Мне от водки плохо становится.
-Вначале всегда так, потом втянешься.
-Но я же… – растерянно начал Леха.
-Молчи, и подчиняйся вышестоящему по званию.
-А вы военный?
-Майор в отставке.
-Майор? А вам лет-то сколько?
-Тридцать пять.
-А почему больше не служите?
-Потому что у лягушки хуй зеленый. Ты со мной дальше спорить собираешься? – Фарид начал закипать. Вот ведь неблагодарный, его лечить – а он отказывается!
-Нет. А у лягушки он правда зеленый?
-Кто? – Валиеву хотелось придушить мальчишку.
-Ну этот….
-Не знаю я, это выражение такое. Господи, лежи уже молча. Щас есть будем, а потом пить.
Лешка что-то обиженно пробурчал себе под нос и замолчал.
Иванов вяло ковырялся в тарелке.
-Ты чего не ешь? Не вкусно? – удивленно спросил Фарид. Уж что-что, а готовил он всегда прекрасно.
-Вкусно все, спасибо. Не хочется просто, - ответил притихший Леха.
-Хуже стало? – Фарид встал с табурета, выливая остатки рагу в миску Мухе.
-Не знаю, кажется. Что-то перед глазами все плывет.
-Паря, ты мне скажи, ты с шаманами точно не ругался? С бабками какими-нибудь? Может тебе кто вслед плюнул? Сходи в церковь. Нет, я тебя к местному знахарю стаскаю, как одыбаешь.
Фарид достал канистру со спиртом, плеснул в банку.
-Сначала разотрем. А потом внутрь примешь.
-Ну, плохо мне от водки, плохо, как вы не понимаете?
-Ничего, потерпишь, на живот поворачивайся, - скомандовал Фарид.
Леха укоризненно на него посмотрел и перевернулся, тихо ойкнул, неловко дернув плечом.
Фарид плеснул спирта на руки и начал круговыми движениями растирать мальчику спину.
Лешка тихо застонал. Сведенные напряжением прошедшего дня мышцы начали потихоньку размякать под сильными, прохладными ладонями.
-Хорошо-то как. М-м-м. Как же здорово. Аж мурашки по коже.
Валиев хмыкнул. Это ж надо, как запел. Фарид сам не заметил, как разулыбался.
-Давай на спину.
Лешка послушно развернулся. Фарид осторожно начал касаться груди, чтобы не растревожить плечо и ребра, наблюдая, как Лешка от удовольствия закусил губу и прикрыл глаза.
-Как девка расплылся, - подколол Фарид.
-Ну и черт с ним, знаешь, как здорово. О-ох.
Он накрыл разомлевшего спасателя одеялом. Подошел к столу, взял банку клюквенного морса – налил чуть в кружку, добавил спирта и сунул все это под нос Иванову.
-Пей.
-Не буду.
-Будешь.
-Нет, не буду! Мне потом, правда, очень плохо, - приподнявшись на локтях, запротестовал Леха.
-Нет, будешь.
-Нет, не буду.
-Будешь, я сказал! – вот ведь щенок неблагодарный!
-Да не буду я! Силком вольете?
-Могу и силком, если надо. Что ты, баба что ли, чтоб я с тобой церемонился?!
Фарид был взбешен. «Кранты», - подумал Леха, когда поймал на себе его взгляд. Валиев молча взял его за лицо одно рукой, сдавил пальцами, открывая рот, второй начал вливать в горло спирт. Леха закашлялся. Почувствовал, как что-то горячее и горькое, пахнущее ягодами, комком катится по пищеводу. Фарид быстро закрыл ему рот, зажал нос.
-Глотай, засранец. Только попробуй выплюнуть. Закопаю, - и было что-то такое в его голосе, что точно давало понять – закопает. Вытащит из постели и прикопает в соседнем сугробе.
Леха измученно закрыл глаза, и в очередной раз подумал, ну почему ему так не везет?
-Эй паря, ты чего? – донеслось до него как будто сквозь вату, - Леш! Ты чего белый-то такой?! Леш!!! Леха, мать твою! Леха!!! – его били по щекам.
Он дернул головой и сквозь подступающую дурноту едва ворочая языком прошептал:
-Я же говорил…. что мне….плохо….будет…..я же… - и тут его вывернуло на пол.
-Пиздец!