Не волнуйся.
читать дальшеОднажды Саша сломал мне руку. Недели две назад. Гипс до сих пор не сняли, и он до сих пор вымаливает у меня прощения. Хотя, я, конечно же, его простила. Классический образец «бабьей жалости». Меня вообще-то передергивает, когда меня называют «бабой». Но, не о том сейчас. Руку он мне сломал, когда я попыталась его разбудить. Ему снился кошмар. Он меня всегда предупреждал, что бы я его не будила, не прикасалась и в таких случаях лучше просто уходила спать в другую комнату. Только в этот раз…. В этот раз я проснулась от воя. Как скулят собаки, когда убивают их хозяина. Саша, широко раскинув руки и выгнув спину, лежал на скомканных простынях и выл. Да не по – собачьи, по – волчьи. Остро. Прямо по сердцу. Я подскочила, схватила его за плечо «Просыпайся» - кричу, а он глаза открыл, по-звериному так на меня зыркнул и болевой провел. Очнулся, когда я от боли закричала. Забился в угол, голову руками обхватил и заплакал. Как ребенок. Ребенок-волк-ребенок-волк-ребенок-волк….. Иногда мне кажется, что у него раздвоение личности или растроение…. Он так легко переходит из одного состояния в другое. Матерый волчара, забитый испуганный ребенок, который не понимает, где он находится и бесконечно усталый мужчина. Психолог сказал, что нужно время. Время и терпение.
Я нашла его в одном из психдиспансеров. Ага, подходящее место для поиска Мужчины Своей Мечты. Моя подруга никогда не отрицала того факта, что я не от мира сего. Вообще-то я туда приехала за результатами экспертизы. А он стоял у окна с таким потерянным видом. Не красивый, нет. Но…. Высокие скулы, глубоко посаженные глаза, темный ежик. Если бы не сутулился, был бы, наверное, на целую голову выше меня. Крепкий. Санитарка доверительно объяснила мне, что этот пациент у них каждое утро бегает и отжимается до одурения. У врача между делом поинтересовалась, что за пациент. Саша поступил к ним с полгода назад. Снайпером трудился в группе антитеррора. Крыша поехала после захвата школы. Ему тогда пришлось расстрелять десятилетнюю девочку, которой прикрывался террорист. Вместе с террористом естественно. Так было надо. Врач сказал, что его по-хорошему выписать бы надо, но…. Живет один – ни жены, ни детей, ни родителей у него нет. Поэтому стоит ожидать, что крыша у Саши может съехать еще раз и куда масштабнее.
В следующий раз я приехала уже специально к нему. Поговорить. Врач сказал, что он не опасен. Не социопат. Не шизофреник. Просто параноик. При должном подходе – вполне адекватный.
Если честно, я влюбилась. Меня всегда привлекали вот такие вот растерзанные жизнью мужчины. С трагической историей, конечно же, служившие, типичные герои. С ними так сладко жить. Наслаждаться жизнью, жалеть их и жалеть о том, что нет ничего такого, о чем можно с грустью в голосе за стаканом водки поведать случайному попутчику. Но в глубине души радоваться. Радоваться о том, что они были там, а не я. Что это я могу спокойно спать по ночам.
Короче через месяц я его забрала к себе. Живу одна, работаю в прокуратуре следователем – отчего дома бываю редко. А за квартирой кто-то должен следить. Создавать уют, поливать цветы (которых у меня нет), жрать, в конце концов, готовить.
Забавно было за ним наблюдать, когда он в первый раз оказался в моем доме. Замер на пороге с тощей спортивной сумкой. Как будто принюхался, скинул кроссовки, прошелся по квартире, с неодобрением посмотрел на окна.
Уживались неплохо. Меня постоянно нет дома, а он…. Я даже толком не представляла, чем он без меня занимался. Бегал, наверное, или читал. Телевизор он никогда не включал. Однажды, еще в самом начале, я как-то смотрела новости. Очередной конфликт в очередной стране третьего мира. Ничего такого. Саша как раз принес мне кружку чая. Кружка разбилась, а сам он со стеклянными глазами стоял и смотрел, пока я не переключила. А потом сел там, где стоял, обхватил голову руками и жалобно заскулил. Пришлось вызывать врача. Ему поставили укол. Я его еще долго, как маленького, уговаривала, что это не больно. Это как комарик укусил. А он смотрел на меня большими серыми заплаканными глазами и продолжал дрожать. Хватал за пальцы и молча умолял не оставлять его одного. Крепко прижался ко мне и заснул, положив голову на мое плечо. Странное ощущение, надо сказать, когда здоровый мужик, которого учили убивать голыми руками, прижимается так доверчиво всем своим сильным телом, словно ищет защиты. Это чертовски возбуждает.
Под утро проснулась от того, что почувствовала, как с меня стягивают пижаму. Нетерпеливо, жарко, жадно. Сексом он занимался как бог. Ни разу не встречала мужчину, который бы так остро и чутко реагировал на любые прикосновения. Это было.... Это было правильно.
Потом мы занимались любовью регулярно после каждого приступа. Я люблю его. И мне кажется, что он любит меня. Ведь, кто, как не я, поймет это израненное, изломанное существо.
Я нашла его в одном из психдиспансеров. Ага, подходящее место для поиска Мужчины Своей Мечты. Моя подруга никогда не отрицала того факта, что я не от мира сего. Вообще-то я туда приехала за результатами экспертизы. А он стоял у окна с таким потерянным видом. Не красивый, нет. Но…. Высокие скулы, глубоко посаженные глаза, темный ежик. Если бы не сутулился, был бы, наверное, на целую голову выше меня. Крепкий. Санитарка доверительно объяснила мне, что этот пациент у них каждое утро бегает и отжимается до одурения. У врача между делом поинтересовалась, что за пациент. Саша поступил к ним с полгода назад. Снайпером трудился в группе антитеррора. Крыша поехала после захвата школы. Ему тогда пришлось расстрелять десятилетнюю девочку, которой прикрывался террорист. Вместе с террористом естественно. Так было надо. Врач сказал, что его по-хорошему выписать бы надо, но…. Живет один – ни жены, ни детей, ни родителей у него нет. Поэтому стоит ожидать, что крыша у Саши может съехать еще раз и куда масштабнее.
В следующий раз я приехала уже специально к нему. Поговорить. Врач сказал, что он не опасен. Не социопат. Не шизофреник. Просто параноик. При должном подходе – вполне адекватный.
Если честно, я влюбилась. Меня всегда привлекали вот такие вот растерзанные жизнью мужчины. С трагической историей, конечно же, служившие, типичные герои. С ними так сладко жить. Наслаждаться жизнью, жалеть их и жалеть о том, что нет ничего такого, о чем можно с грустью в голосе за стаканом водки поведать случайному попутчику. Но в глубине души радоваться. Радоваться о том, что они были там, а не я. Что это я могу спокойно спать по ночам.
Короче через месяц я его забрала к себе. Живу одна, работаю в прокуратуре следователем – отчего дома бываю редко. А за квартирой кто-то должен следить. Создавать уют, поливать цветы (которых у меня нет), жрать, в конце концов, готовить.
Забавно было за ним наблюдать, когда он в первый раз оказался в моем доме. Замер на пороге с тощей спортивной сумкой. Как будто принюхался, скинул кроссовки, прошелся по квартире, с неодобрением посмотрел на окна.
Уживались неплохо. Меня постоянно нет дома, а он…. Я даже толком не представляла, чем он без меня занимался. Бегал, наверное, или читал. Телевизор он никогда не включал. Однажды, еще в самом начале, я как-то смотрела новости. Очередной конфликт в очередной стране третьего мира. Ничего такого. Саша как раз принес мне кружку чая. Кружка разбилась, а сам он со стеклянными глазами стоял и смотрел, пока я не переключила. А потом сел там, где стоял, обхватил голову руками и жалобно заскулил. Пришлось вызывать врача. Ему поставили укол. Я его еще долго, как маленького, уговаривала, что это не больно. Это как комарик укусил. А он смотрел на меня большими серыми заплаканными глазами и продолжал дрожать. Хватал за пальцы и молча умолял не оставлять его одного. Крепко прижался ко мне и заснул, положив голову на мое плечо. Странное ощущение, надо сказать, когда здоровый мужик, которого учили убивать голыми руками, прижимается так доверчиво всем своим сильным телом, словно ищет защиты. Это чертовски возбуждает.
Под утро проснулась от того, что почувствовала, как с меня стягивают пижаму. Нетерпеливо, жарко, жадно. Сексом он занимался как бог. Ни разу не встречала мужчину, который бы так остро и чутко реагировал на любые прикосновения. Это было.... Это было правильно.
Потом мы занимались любовью регулярно после каждого приступа. Я люблю его. И мне кажется, что он любит меня. Ведь, кто, как не я, поймет это израненное, изломанное существо.